Финн звонил Хоуп по три раза на дню, и она часто звонила ему в свободные минуты, в перерывах между проектами и переговорами, походами в галерею и встречами с кураторами. Все было прекрасно до того дня, когда Хоуп должна была вылететь в Лос-Анджелес. Финн снова вспомнил о Роде Бимсе и предупредил, чтобы она не вздумала с ним флиртовать и чтобы даже в ресторан не вздумала с ним ходить. Хоуп пообещала этого не делать и напомнила, что у Бимса молодая жена, которая ждет ребенка, так что ухаживания его ей не грозят.
– Как знать, как знать… — не сдавался Финн. — Лично я предпочел бы тебя любой молоденькой!
– Вот поэтому я и люблю тебя, — улыбнулась Хоуп. Она уже опаздывала в аэропорт и поспешила завершить разговор.
Пока она находилась в Лос-Анджелесе, Финн звонил беспрестанно. В конце концов Хоуп даже была вынуждена на время съемок выключить мобильник, а когда вновь включила, тут же получила от Финна выговор.
– Чем ты там занимаешься? — накинулся он.
– Фотографирую, дурачок! — попыталась успокоить его Хоуп. Она впервые сталкивалась с подобной ревностью. Полу бы такое и в голову не пришло, да и ей тоже. — Я уже закончила, сейчас я в отеле. Завтра утром у меня переговоры в музее Лос-Анджелеса по поводу выставки в будущем году, и можно лететь. Вылетаю завтра же. Так что перестань нервничать! А с Бимсом я больше не увижусь. — На самом деле Род Бимс с женой пригласили ее на ужин, но она отказалась, сдержав данное Финну слово. И испытывала по этому поводу сожаление. Раньше она всегда принимала подобные приглашения от объектов своих съемок после завершения работы. И впервые отказалась от подобного предложения, не желая огорчать Финна. Хоуп искренне надеялась, что он сумеет совладает со своей ревностью. Его ревность и раздражала, и одновременно льстила ей. Она чувствовала себя юной красоткой, внимания которой добиваются мужчины. Она много раз говорила Финну, что для ревности у него нет причин. Но переубедить Финна было невозможно.
Итак, Хоуп не пошла в ресторан, а скромно поужинала в номере в отеле «Беверли-Хиллз». Уже ночью позвонил Финн и был страшно рад узнать, что она ужинала в номере. Он был нежен и внимателен и с нетерпением ждал ее приезда.
На следующий день Хоуп с успехом провела запланированную встречу в музее, после чего вылетела в Дублин. Перелет был долгим, и, сходя с трапа, она чувствовала себя совершенно вымотанной. В будущем ей предстояло летать из Нью-Йорка, а это будет намного более легкий перелет.
Хоуп быстро прошла таможню, а на выходе ее уже ждал Финн. Хоуп кинулась к нему в объятия. Со стороны можно было подумать, что они не виделись несколько лет. В руках у Финна был огромный букет роз, красных, белых и розовых — таких роз она в жизни не видела. Оживленно болтая, они получили ее багаж, и Финн повел ее к машине. Ей нравилось слышать со всех сторон ирландскую речь, которую Финн забавно пародировал. С низким поклоном он распахнул перед ней дверцу своего «Ягуара», и она села, держа в руках цветы. Хоуп чувствовала себя невестой.