Сама лейтенантша освоила стиль общения Фиминых «спецов» за полчаса, жаргон офисно-компьютерного планктона еще быстрее, и теперь с каждым общалась на понятном ему языке, сыпля то «двухсотыми» и «крайними», то «винтами» и «материнками», и периодически переходя на «всеобщий», то есть, нецензурный. Столь же быстро разобралась и с подотчетным контингентом. Мгновенно распределила на группы «знает», «не знает» и «выгнать нафиг», первых пристроила по специальностям, на вторых повесила сбор данных в Интернете, а последних отправила обратно в распределитель, затребовав на замену новую партию. И что самое удивительное, не только получила желаемое, но и привезла тем же рейсом, которым увозила «балласт». При этом она еще успевала читать, и через два дня с ее легкой руки «шарашка» получила неофициальное название «НИИЧаВо». А еще через день название стало официальным, несмотря на недоумение и протесты некоторых бюрократов. Говорили, что новое название одобрил сам Сталин. Прослушав доклад наркома внутренних дел, он, как передавали «по секрету» «знатоки», долго смеялся, а потом сказал, что это самое точное название для нового наркомата и попросил передать благодарность лично «товарищу Егозе».
Любое дело, начатое Иркой, летело вперед со скоростью локомотива революции, сметая с пути любые преграды и производя соответствующее количество шума. Она могла поставить на уши половину родного наркомата ради срочного получения пачки бумаги или коробки канцелярских скрепок. Могла, правда, и не поставить. Если скрепки попадали в ее руки раньше.
В первую же ночь Ирка оказалась в Фиминой постели, причем сам Фима даже не успел сообразить, как это получилось. Против самого факта, однако, он не возражал, и даже то, что утром «дама сердца» с пролетарской прямотой заявила, что это и было ее единственным заданием, Фридлендера не сильно расстроило: ураган — он везде ураган. Иногда Фиме казалось, что это заявление может оказаться и правдой.
Сейчас Ирке были не нужны были ни секс, ни скрепки. Ей требовались принтеры! Именно они стали самым большим дефицитом не только в НИИЧаВо, но и во всей стране. Каждый уважающий себя «хомячок» на отдых уезжал с ноутбуком. Не «хомячок» — тем более. Даже челноки и дальнобойщики были частично компьтеризированы. На сотню признавших «новую старую родину» приходилось девяносто пять компьютеров. И дай бог, чтобы хоть один принтер. Набрать на мониторе можно было любой документ. А дальше? Как перенести его на бумагу, чтобы включить в привычный документооборот наркоматов, комиссий, заводов или какой-нибудь задрипанной заготконторы?