Хлопцы дружно рассмеялись.
— А почему твой внук до Харькова не приехал? — Верка попыталась отвлечь внимание.
— Он в Москве сейчас. Его сам товарищ Сталин вызвал! Ты, говорит, Ефим Осипович, нужен Родине на другом месте!
— На каком другом? — поинтересовался Серега.
— Не знаю. Не рассказывали. Секрет это.
— Значит, сына ты Осипом назовешь? — спросил Йоська.
— Получается так.
— А если решишь иначе назвать?
— Не знаю. Сейчас всё по-другому пойдет, — Венька растеряно улыбнулся. — Я там многого не понял. Семь классов — не образование. Это Василь Сергеич сказал.
— А…
— Ну шо пристал к чоловику? — перебил Йоську Серега. — Вень, а еще он шо гутарил?
Венька задумался. То ли вспоминал, то ли думал, стоит ли говорить. Вдруг ненароком какую тайну выдашь. Наконец, сказал:
— Говорил, шо я, когда вырасту, машины делать буду. Ну, в той истории делал. Только для этого много учиться надо. Семи классов не хватит.
— Так ты шо, обратно в школу пойдешь? — спросил Йоська. — А депо?
Венька покачал головой:
— Из депо не уйду. Мама одна нас не прокормит. Пойду в вечерку. Потом в институт. Тому мне, ну из прошлой, сложнее было. Я-то точно знаю, что смог. А если раз сумел, то чего бы и второй не осилить?
— Вень, я катнусь? — для проформы спросил Мишка, поднимая велосипед. — Йоська, давай наперегонки.
— Ну тебя! С Серегой гоняйся!
— Так вел-то один, — не понял Мишка.
— Два, — твердо ответил Йоська. — Мой берите. Пусть папка порет.
Он подумал и добавил:
— А может, и не выпорет. Сам подойду, и скажу, что дал покататься! И что потом давать буду. Вень, если сломается, починить поможешь?
— А то ж, — согласился Венька. — Только в августе не ломай. Я до Москвы поеду. К внуку…
Ленинградская область, пос. Сясьстрой.
Аркадий Ильич Костицын, учитель.
Звонок в дверь. Начинаем считать. Второй. Третий. К нему.
Аркадий Ильич отложил книгу, снял очки и, тяжело поднявшись из кресла, вышел в коридор. Раз три звонка, никто из соседей дверь открыть не удосужится. Они так не со зла — когда приходят к Анастасии Ивановне, открывать выскакивает вся квартира. Старушке слишком трудно ходить. А Аркадий Ильич еще не так уж стар, хотя прихрамывает немножко, память о немецком осколке в империалистическую. Да и ощущает себя стариком только летом, когда кончаются школьные занятия. Все остальное время дети не оставляют времени на выискивание болячек…
За дверью стояли трое. В хорошо знакомой форме.
— Лейтенант милиции Перовский, — представился высокий, предъявляя удостоверение, — Аркадий Ильич Костицын?
— Коля, — удивился Аркадий Ильич, — ты что?
Не мог же Николай Перовский забыть своего учителя. Десять лет — срок небольшой. А Мурат Ильязов выпустился лет пять назад. Нет, шесть. Такой непоседливый мальчишка, но учился хорошо. А теперь в милиции… Но почему? Коля же в Ленинград уезжал, учится. Или…