– Слушай меня, – обратился он к Косте. – Я лезу первым. Ты за мной. Отстанешь – умрешь. Ты мне не нужен. Понял?
Костя кивнут, и глаза его вновь наполнились слезами. Очевидно, он был шокирован побегом товарища. Василий это понимал. На его месте он и сам бы опешил от такой подставы. Все же он не собирался жалеть паренька. Костя тоже не был его другом. Он был обузой, трусом, слабаком и помощи не заслуживал.
– Надеюсь, догоним его быстро. Тогда ты увидишь, как Василий Кличков поступает с предателями.
Василий забрался в лаз и с трудом стал подтягивать вперед массивное тело. Под низким сводом было тесно. Камни вонзались в грудь, но силы ему предавала ненависть. В тяжелые минуты только она питала его. С ее помощью он жил или правильнее сказать – выживал.
Чернильные бугорки медленно сползали по каменным сосулькам. Маслянистые капли с мягким стуком вонзались в воду, сотрясая гладь подземного озера. Шаткой походкой Антон проследовал к берегу. Встав на колено, он опустил ладонь в воду и смочил горящий лоб. Кажется, минула вечность, с тех пор как они с Кравцовым приползли в эту пещеру. Он уже не помнил, как долго сидел за камнем напротив лаза, нацелив пистолет и луч света на черных проход через который мог пробраться убийца. Обходчик тем временем обошел пещеру и сообщил, что есть три тоннеля, после чего Антону все-таки пришлось оставить лаз без присмотра. Наступила разрядка. Так всегда бывает, когда спадает напряжение в теле. Он почти перестал соображать, шел, едва ворочая ногами. Смерть Гната потрясла его. До сих пор перед глазами стоял разбитый череп и живущие собственной жизнью руки, подобно лапкам раздавленного насекомого, пытающиеся ухватиться за первый попавшийся предмет.
Приблизившись к озеру, Антон увидел Кравцова. Обходчик стоял в темноте, бледный, как покойник. Подождав пока лейтенант умоется, он зашагал к следующему тоннелю.
– Стой! Ты куда? – вымолвил Антон, с удивлением обнаружив, что язык его не слушается.
– Надо двигаться дальше.
– Я не отдавал такой приказ.
Кравцов наотрез покачал головой.
– Лучше бежать, пока есть время. С этим черепом он будет работать очень долго. Не знаю, что на него нашло. Обычно он старается не слишком уродовать головы.
– Почему именно головы? Почему он так не любит людей?
– Не людей. Их лица.
– Почему?
– Возможно потому, что у него нет собственного. – Кравцов загадочно провел пальцем по носу и скулам. – За двенадцать лет я ни разу не видел его лица. Он прячет его под тряпками и бинтами. Может быть, над ним поработали ножом или кипятком. Сам знаешь, какой у нас народ душевный. Мало ли что взбредет в голову после пятой бутылки.