– Ладно, не злись. Меня зовут Василий Кличков.
– Дмитрий, – вежливо представился Дима. – Как ты сюда попал, Васек?
– Утром ехал в метро. Хотел встретиться с друзьями. Вышел на станции, потом услышал из тоннеля смех. Думал там ребенок, ну и полюбопытствовал. Дальше не помню. Теперь вот чалюсь тут с тобой, мокрый, как дельфин.
– Мокрый?
– Эй, это не то, что ты думаешь! Наверное, нас тащили по воде. Не знаю.
– Почему сразу не заговорил?
– Нафига? Чем ты мне поможешь?
– Ты видел того, кто это сделал?
– Сказал же – нет! – разозлился тот, ударив ногой по прутьям. – Я вообще ничего не вижу! Сижу здесь уже целый день.
– Откуда ты знаешь?
– Жрать охота, – простонал Василий и громко рыгнул. – Слышал, как он принес тебя. Положил в камеру к этому нытику, а сам ушел. У него тут неподалеку берлога.
– Ты его видел?
– Да, – тяжелый голос внезапно дрогнул. – Видел, что он сделал с тем мужиком. Черт, это просто херня какая-то. Видал я садистов, но этот…
– С каким еще мужиком?
– Не знаю. Мент какой-то.
– Как ты его увидел в темноте?
– Этот псих зажег свечи на столе. Там столько кровищи и мяса. – Василий поперхнулся слюной и стал тонко покашливать. – В общем, он положил тело. Голова у мужика болталась за плечами, как будто ее повернули несколько раз. Я отсюда почти ничего не видел, только тесак, которым он кромсал труп. Просто рубил в капусту. Как миксер. Куски так и сыпались.
– Достаточно. Я тебя понял.
Костя заскулил. Он внимательно слушал, но боялся вставить слово. Невидимый грубиян пугал его не меньше убийцы. К тому же он по-прежнему был зол на Диму, а еще у него болел позвоночник.
– Что же с нами будет?
Со стороны клетки Василия донесся прерывистый стон. Дима резко повернул голову, чуть не убившись о выступавший из стены нарост.
– Кто там с тобой?
– Дед какой-то. Сказал, что его зовут Игорь Денисович, и вырубился.
– Что ж ты мне сразу не сказал?
– Ты не спрашивал.
– Ерунда какая-то. Сколько здесь людей? Сейчас я спрашиваю.
– Четверо…
Из клетки донеслось шуршание мокрой одежды и грубые толчки. Кто-то протяжно замычал.
– Считай, что уже трое, – спокойно сообщил Василий.
– То есть?
– Дед – покойник. Он вот-вот концы отдаст. Когда я оклемался, старик едва мог говорить. Теперь считай помер.
– И ты ему не помог?
– Не-е, ну ты в натуре дерзкий. Кем себя возомнил? Рэмбо? С какой стати я вообще должен ему помогать. Мы в таком дерьме, что сами себе помочь не можем. Будешь заботиться о других – долго не проживешь.
Дима промолчал. С людьми вроде Василия он сталкивался на ночных улицах. Мышление его было предельно четким. Настоящий пацан, который уважает пиво по вечерам, коришей по району, баб по стоимости и родных… по случаю. Если такой «герой» и поможет, то только из принципа.