Помню – играл с ними день-деньской, пока отец делал свою работу, добывал какие-то металлы. Я любил заглядывать в их гнездышки – слепленные из хитроумных смесей, иногда отламывать стенку то одного, то другого гнезда, следить, как они ловко латают разлом. Иногда я бережно переставлял гнездышки с места на место, смотрел, как суетятся крохотные твари, ничего не могут понять…
Я играл с ними. Это был мой мир, мое маленькое царство, еще до того, как у меня появились большие царства и большие миры. Например, я садился возле какого-нибудь гнездышка и вылавливал всех тварей, которые ползли к нему. Рано или поздно они начинали о чем-то догадываться – и переставали ползать в это гнездышко…
Они были до странного… умные…
Я играл с ними. Помню, однажды прорыл по их дорожкам каналы, пустил туда воду из маленького озерца – то-то суетились в гнезде. Или строил из глины какие-нибудь пирамидки, башенки, смотрел, как твари их разбирают, а иногда и не разбирают – прорывают в них какие-то свои ходы, норки, тащат нехитрый скарб…
Я играл с ними – пока отец не звал меня ужинать, сажал к себе на колени, показывал звездное небо, говорил о мирах, о Туманной Империи, об Изгнанниках, Великом Противостоянии и Третьем Возврате. Все эти вещи я начал понимать гораздо позже, тогда я не бог весь как слушал отца, все мои мысли были заняты тем, что там… там…
Иногда я хватал какую-нибудь особо замысловатую тварь, сажал на ладонь, смотрел, как она вертится, пытается понять, что случилось, чуть не соскальзывает с моей руки. Иногда я отпускал своих пленников, иногда разламывал их прочные скелеты, смотрел, что у них там внутри, потом мои пальцы были перепачканы их кровью, которая горела, если ее поджечь.
Конечно, они кусались, и довольно сильно. Больше всего мне досаждали большие, трескучие, которые летали, плевались острыми жалами. Хотя и от ползущих по земле тоже было мало радости – жала были у всех. Пару раз меня цапали довольно сильно, отец еще ворчал, где ты так поранился, ты смотри, тут инфекции ходят, не дай-то боже…
Потом они ушли – просто покинули свой муравейник и ушли, я видел, как они неровными рядами скользят по дорожкам. В этом было что-то символическое, они оставляли этот город мне – как победителю. Пару дней я играл в опустошенном городе, наслаждался, что никто не жалит меня, потом мне наскучили пустые гнездышки, я пошел за тварями, которые строили новую колонию. Мне нравилось смотреть, как они волокут камушек на камушек – я сбрасывал эти камушки, и смотрел, как они волокут их снова…
Ах да… теперь вспомнил, почему я помню про нее так хорошо, – про маленькую безымянную планетку. Не про земли, где в вековой мерзлоте застыли мечты, не про миры, где в лабиринтах времени можно было столкнуться с самим собой, а именно про эту землю, где…