Черт…
Подскочил на кровати.
За окнами сыпал и сыпал снег, что ему еще делать, вспыхивал в лучах фонаря на крыльце, дальше до самого комбината тянулась непроглядная тьма. Где-то там была труба, на ней завтра над поставить давление на десять, на десять, а не на двадцать, тут, главное, не ошибиться, не перепутать… но это завтра, не пойду же я среди ночи вертеть трубу, так чего ради не спится-то, спать, спать…
Труба… по ночам, когда не спалось, думал про трубу, какая она великая, и какой я великий, что служу этой трубе, на которой держится мир. Конечно, труба была не одна, их было много, по одним трубам текла черная вода, липкая и вонючая, где-то по трубам под давлением гнали газ, которым нельзя было дышать, еще были провода, они назывались ЛЭП, по ним я гнал на запад ток, который получался на фабриках, они назывались ТЭС.
На запад, на запад…
Труба… кто-то выбрал меня жрецом священной трубы, кто, кто-то – конечно, хозяин, не помню, как и когда это было, моя память легко стирала ненужные картинки, оставался только комбинат, октановые числа, степень очистки, уровень давления в трубе, киловатты в час, красный колпак хохочущего хозяина, который нес подарки…
– А ты, парень, трубу береги, – вспомнил я светлые глаза хозяина, – думаешь, чего ради тебе эту трубу дали? На трубе, считай, весь мир держится… перекроешь трубу – весь мир к чертям пропадет, конец света будет…
Я кивал – я чувствовал себя богом, который бережет мир от конца света, хотя, конечно, богом был не я, а мой хозяин – всемогущий, всезнающий, избравший меня для великой миссии…
Спать… Что размечтался-то, спать надо…
Вспыхнул экран. Что он там, перезаряжается, что ли… Экран осветился сильнее, что за черт, я же его выключал – поздно, поздно, уже появился Скворушкин, или как его там, прищурился, посмотрел на меня.
– Привет.
– Здравствуйте.
– Что ты меня боишься-то в самом деле… Ты хоть расскажи, как тебе тут живется-можется… Что, не обижает тебя хозяин?
– Да что вы…
– Бьет?
– Ну… иногда, током… когда я виноват, на комбинате что напорчу… его же комбинат…
– Все его, значит? – он недобро засмеялся. – Это он тебе так сказал?
– Ну да…
– А что это все твое, ты знаешь?
– Чего ради?
– Того ради… по наследству. Потому что дед твой этой землей владел, и отец твой… нет, отец уже у чужаков за похлебку работал, но все равно что-то у него было… Так что твоя это земля, парень, ты не думай…
– Эта… вокруг дома?
– Тю, вокруг дома, больше.
– Город этот?
– Тю, город…
– Лес?
– Тю, лес… вся земля, сколько ты видишь, и там, дальше – все твое… Ты бы это… Хозяину-то своему намекнул бы как-нибудь, что напрасно он тут хозяйничает… Напомни ему, что земличка-то твоя…