Но уже через километр хорошей широкой дороги мы снова увидели большой указатель со словом «Пермь». Стрелка действительно показывала прямо.
Ну и ладно. Пусть будет так. Они, конечно, думают, что их штурман – идиот. Но идиот тот, кто составляет такие карты.
Через полчаса наша трасса из четырехполосной стала обычной двухполосной. А еще минут через сорок потеряла, как пишут в атласах, «улучшенное дорожное покрытие». Правда, указатели «Пермь» появляться не перестали.
Однако когда еще через час дорога стала терять и «неулучшенное» покрытие, я, как штурман, возроптал.
Мне в этой дороге не нравилось решительно все. Разбитый древний асфальт, узкие места, в которых со встречной непросто разминуться, и даже сильно выцветшие указатели «Пермь» перестали внушать мне хоть сколько-то доверия.
Настроение не поднимали маленькие деревушки, в которых из неказистых вывесок полностью исчез русский язык. Зато в одном из таких глухих местечек мы встретили огромный замок с исламской символикой и мечетями. Что это было – осталось тайной, потому что ни одной русской буквы поблизости не наблюдалось – только арабская вязь.
– Не нравится мне это, ребята, – снова попытался я поднять волнующую тему. С остальными парнями связи уже не было давно, мы с ними расстались на том, что никто никого ждать не будет и встретимся вечером в Перми.
– Что тебе не нравится, Док?
– Буквы нерусские.
– Ты что, против культурного самоопределения наций?
– Дорога не нравится, – гнул свое я. – Она еще уже стала.
– Вижу, что уже, – хоть здесь согласился Береславский, который к этому времени, видимо, расставшись со всем излишне съеденным, заметно повеселел. – Но я же тебе сказал: Береславский на маршруте не разворачивается.
А чтоб убедить меня, рассказал удивительно дурацкую историю про то, как он с дочкой-подростком добирался от авторынка на Рязанке до своей дачи на Щелковском шоссе. По прямой – километров 20. По кратчайшей дороге – 30–35.
Но он же никогда не разворачивается! Да еще с дочкой решили – дочка, видать, в папу – не смотреть в карту и не спрашивать дорогу. Ах да! Еще не проезжать по одному и тому же месту дважды. Из средств навигации – только бортовой компас.
– Нам повезло, что ни разу не попали в тупик, – с чувством досказал свою историю Ефим Аркадьевич. – В итоге мы уложились в двести километров!
Высшее по степени дебильности достижение! Нашел чем гордиться! Если он на тридцати километрах сделал крюка в семь раз больше, то когда же мы в Пермь приедем? Мой атлас не показывал и половины тех мест, что мы проезжали. Может, потому, что арабская транскрипция в нем предусмотрена не была.