– А ну стоять! – визгливо грозный окрик вернул меня к реальности.
– Ты че тута ездиишь, а? Леса поджигашь? Я вот тя щаса арестую.
В дыму на обочине дороги я разглядел женщину, н-н-ет, скорее бабу или даже бабищу угрожающего вида. Она стояла, уткнув руки в боки, с папиросой во рту.
– Папиросу погаси. Пожарница хренова! – огрызнулся я и погнал дальше.
…Ну так вот – красивые девушки, парни завистливо смотрят…
Вот, зараза, от таких мыслей приятных отвлекла, чтоб ей…
Наконец я дотрясся до райцентра и, бросив мопед у здания горкома, вошел внутрь. На мое удивление в коридорах горкома было как-то так свежо и прохладно, что даже уходить не хотелось.
Надо отметить, что во всем здании я не встретил ни одного человека. Да это и понятно, был уже конец рабочего дня и сезон отпусков. В тишине я услышал голоса, раздающиеся из кабинета в конце коридора. Я постучал и, открыв дверь, пошутил:
– Здорово, братцы, вот и я, небось, не ждали ни. я!
На меня не обратили внимания два человека. Один из присутствующих был Алексей Алексеевич Князев, первый секретарь горкома комсомола. Второй присутствующий – паренек какого-то уж очень затрапезного вида. Цветастая рубаха, на нем сидевшая мешковато, была на пузе завязана узлом и не застегнута ни на одну пуговицу. На ужасно лохматой голове, поверх копны волос, не знавших расчески, была набекрень нахлобучена засаленная кепка с измятым козырьком. Вдобавок ко всему парень был настолько конопат, что казалось, будто солнышко на нем одном отыгралось за все человечество, осыпав его веснушками, наверное, в несколько слоев. Паренек всхлипывал и как-то гнусаво тянул:
– А мамка че, одна будет корову что ли без меня обихаживать? Не поеду я-а-а. А сено кто за меня-а-а убирать бу-у-дет, ты что ли? Сказал, не поеду и усе-е-е.
– Ты не комсомолец. Ты тряпка. – Алексей Алексеевич повернул голову и, уставившись на меня, спросил – А ты поедешь?
– Поеду, – сходу выпалил я, еще не зная, куда надо было ехать и зачем. Но в моих представлениях ехать надо было непременно тушить пожары.
– Вот видишь, как настоящие комсомольцы поступают. Они не раздумывают. Куда комсомол и партия пошлют, туда они и едут! – пафосно проскандировал Князев.
– А птамушта драчки оне-е-е, – размазывая сопли, заныл паренек.
– Иди отсюда, чтоб глаза тебя мои больше не видели.
Пацан пулей выскочил из кабинета и Князев обратил свой еще не остывший от гнева взор на меня.
– Вот видишь, какие еще у нас есть несознательные экземпляры.
– Да ладно, Лень, он прав: на кого он мать-то оставит без помощника, небось один он у нее?