— Оставим все это, — сказал я Сойке. — Кто убил Чарли Кавендиша?
Сойка поднялся из кресла и подошел к окну. Поманил меня, и я тоже подошел к окну. На другой стороне улицы стояли два такси. В конце ее запарковался одноэтажный автобус. Сойка включил FM-радиоприемник и настроился на полицейскую частоту. Полицейские рядом с музеем Альберта координировали свои действия.
— Мы все это сделали, — сказал Сойка. — Вы, я и они.
Один из трех мужчин на другой стороне улицы наклонился к такси, и мы услышали его голос:
— Сейчас я иду туда… обратите особое внимание на черный ход и крыши. Уличные патрули! Задерживайте всех до дальнейшего распоряжения.
Это был голос Росса. Трое мужчин пересекли дорогу.
Сойка повернулся ко мне.
— Недалек тот день, когда промывка мозгов станет признанным методом борьбы с антисоциальными элементами. Преступникам можно промыть мозги. Я доказал это. Я обработал почти триста человек: грандиознейший шаг вперед в этом веке. — Он снял трубку. — Морис, к нам посетители. — Сойка широко, спокойно улыбнулся мне. — Проводите их наверх, но скажите, что я уже арестован.
И я вспомнил, что еще пишут про garrulus glandarius rufitergum — бдительная, не знающая устали, легковозбудимая, шумная, создает пару на всю жизнь, общительна весной, но держится обособленно во все другое время.
Морис ввел в комнату Росса и двух полицейских, и все пожали друг другу руки. Прежде я никогда не радовался встрече с Россом. Они все предусмотрели, и патрули на улице оставались на своих местах еще в течение часа. Росс держался с Сойкой весьма холодно. Его обыскали и увезли в Каршелтон, в дом, которым отдел Росса владел для неизвестных целей. Когда Сойка вошел попрощаться, я заметил, что он переоделся в очень дорогой серо-зеленый мохеровый костюм. Меня немного удивило, что у него на лацкане значок ядерного разоружения. Увидев, что я смотрю на него, Сойка, не говоря ни слова, сунул значок мне в руку. Сойка знал, куда направляется, поэтому мог бы отдать мне телевизор.
Когда вся эта суета улеглась, Росс сказал, несколько покровительственно, как подумалось мне:
— А теперь, полагаю, у вас есть нечто, что больше не может ждать.
— Есть, — ответил я, — если вы любите homard а la broche[33].
И повел его на кухню.
Тут Росс пошутил:
— Вы часто здесь бываете?
— Да, — ответил я. — Шеф-повар мой знакомый.
Водолей (20 января — 19 февраля). Счастливое возобновление старых знакомств. Целиком отдайтесь своей работе.
На Шарлотт-стрит я попал только в полночь. Там кипела работа. Элис в зеленых чулках из тончайшего хлопка попросила у меня разрешения воспользоваться IBM. Джин надела новое, сшитое на заказ платье из оранжевого льна — с круглым вырезом, без рукавов и с застежкой сверху донизу, — одну маленькую золотую сережку, которую не потеряла, а волосы разделила на прямой пробор. Я дал Элис список фамилий, и когда она ушла, размазал губную помаду Джин.