Оптимизм разбивается о жестокий опыт жизни. Потеря веры в разум бросает человека во власть хаоса. "За энтузиазмом жизни необходимо следует страх сомнений экзистенции". Чтобы вырваться из подобной ситуации, следует восстановить функции разума в жизни человека и человечества. Разум, как принцип меры и целесообразного расчета, через контроль научного познания усмиряет бесчеловечность страсти и утверждает подлинную гуманность. Разум «означает гуманизацию жизни при помощи обуздания иррациональных сил». Оставаясь в безмерности, человек поднимается над естественными границами самости, сдерживает, обуздывает желания и обретает подлинную сущность, опираясь на меру. Безмерность — преступление общественной меры в поведении, благоразумия» сохранения социального равновесия. Больнов считает, что Ницше видел в «безмерности» высшее несчастье современного человека, «измену собственной гуманности», поскольку «правильное отношение к мере потеряно, а на ее место под обманчивым покрывалом устремления к обеспеченности выступила все разрушающая беспредельность» . Насущной задачей современного человека объявляется мера (как новый экзистенциал) — ограничительный предел социальной сущности человека, исходящий из «свободного самоограничения» и самовоспитания в духе «свободного разума». Человечность, гуманность поддерживается мерой, «волей к порядку и безопасности», которой угрожает разрушительная сила техники, средства уничтожения человека, духовная безродность, функционализация жизни и т. п. «Страсть без разума толкает человека на слепую дерзость». Так строительство дома освобождает место разуму в земной юдоли экзистенциальных страданий и ведет к «порядку мира».
В недавнем прошлом интерпретации философских взглядов Больнова, в общем, были выдержаны в идеологических рамках марксистской оценки его иррационалистической позиции, будь она «нейтрально-ознакомительной» или критически ориентированной. Правда, сочувственно отмечалась его гуманистическая устремленность (в «Новой безопасности») в демонстрации попыток «разорвать узы экзистенциального одиночества и вновь обрести плодоносную связь с реальностью вне человека» посредством создания нового отношения к действительности, «нового доверия к бытию», что позволит говорить о «доме» и «родине», а не о «заброшенности* и «бездомности» человека современного общества. (Хотя эту попытку Г. Га-дамер считает «чистым недоразумением».) С другой стороны, раскрывается тот факт, что «дом» укрепляет «асоциальную суть экзистенциализма», обеспечивающего каждому самобытие в антропологическом значении, «дом» разъединяет людей, в нем каждый на свой лад обречен переживать свою «самобытность». Однако «снаружи» «дома» остается угрожающий ему хаос мира. В дальнейшем Больнов обращается к разуму как принципу меры, как вместилищу подлинной гуманности в человеке. Мера становится неким ограничительным пределом развитию социальной сущности человека. Сущность разума — в «состоянии целесообразного расчета», когда «безмерность страсти утихает в сущности разума сдерживания». Так постулируется «свободное самоограничение», позиция благоразумия обывателя, при которой «подлинная человечность» переносится в личностную сферу, возможна в каждом и не зависит от определенной «картины человечества». Однако как бы предполагаемый вывод о Больнове как ясно представленном защитнике экзистенциального мира обывателя будет явно ошибочным. С одной стороны, мыслитель в принципе разделяет понимание кризисной «природы» человека в духе традиционного экзистенциализма, неприкосновенность его «внутреннего мира собственной экзистенции». С другой — его понимание «структуры человеческой души» (антропологическая природа человека) как неизменной не закрывает возможностей формирования и воспитания человека. Больнов разрабатывает философскую антропологию, которая в сочетании с герменевтикой предлагает «универсальную теорию научения». Методологический подход в антропологии Больнов выражает в четырех ограниченных методологических принципах— «антропологической редукции», «органон-принципа», философской или «антропологической интерпретации» и «открытого вопроса», которыми надлежит руководствоваться в толковании человека (в сфере педагогики и этики).