— Я вижу, вам понравились картинки? Вот эту чудесную лошадку вывозили в Кот-д'Азур в Канье, там она была хороша. У нее определенно есть шансы в следующем году.
Малошумный мистер Браун оказался у меня над плечом.
— Мистер Браун, скажите, почему ипподромы в Британии такие… кривые?
— Мы — англичане, Зак, — объяснил мне ситуацию собеседник, усаживаясь в кресло напротив. — У нас все не как у людей. Поставьте на этого коня в следующем сезоне пару фунтов, не прогадаете. Я слышал, что он происходит из той же линии, что и знаменитый Шергар. Я смотрел на него и на забеги Нэшвана, Олвосми и Гая Хэрвудса Эксбурна и я вам скажу, что хоть Нэшван и хорош до неприличия и господин аль-Мактум не зря им гордится, но этот конь обошел бы нынешнего чемпиона на пару корпусов даже не напрягаясь.
Наверное, каждый англичанин из "общества" — заядлый лошадник. Я не разделял их увлеченности, мне было жалко несчастных лошадок, которых заставляют бежать в упряжи или под седлом едва не до полусмерти, а все лавры достаются какому-нибудь толстосуму, содержащему конюшню. Как будто победа его лошадей что-то говорит о нем самом, кроме того, что у него есть сколько-то денег, чтобы обеспечить животных хорошими тренерами, врачами, крышей над головой и кормом.
— Ни слова не понял в том, о чем вы говорили, — я пожал плечами. — Я ничего не понимаю ни в скачках, ни в лошадях.
Мистер Браун понимающе хмыкнул:
— Не поверите, но я тоже! Просто выучил несколько фраз наизусть. А вот если нарвусь на настоящего лошадника — будет беда!
— Я уверен, у вас и на этот случай припасена домашняя заготовка.
— Вы опять-таки не поверите, но их целых девять, — подмигнул мне Браун и протянул стакан, источающий головокружительные ароматы. — Во время нашего затяжного дождя нет лучшего средства для поднятия настроения, чем чашка хорошо сваренного грога. А здесь его умеют делать очень прилично. Всего-то нужно добавить в ром хорошего чаю, сахара, немного корицы и щепоть тертой корки лимона. Угощайтесь.
Он сам сделал первый большой глоток и свободно расположился в своем кресле.
— Знаете, Зак, на Континенте предпочитают глинтвейн, но ведь они ничего не понимают в английской погоде? На этой стороне Канала нужно пить грог. Мой отец, водивший не один корабль Ее Величества, двадцать лет назад выступал против запрета на обязательное употребление грога на Флоте. Но что мог сделать один не очень известный моряк?
— Если он не Первый Лорд Адмиралтейства, то, пожалуй, ничего?
— Верно. Ничего. Такое емкое слово. Вы не находите, что оно гораздо более значимое, чем слово "все"? "Ничего": так и мнится пустота на месте чего бы то ни было, а вот в слове "все" может быть тысяча значений и ни одно не раскроет его полностью. Ничего — слово с определенным и исчерпывающим смыслом, но его антоним — слово бессмысленное во всех отношениях.