Это были, безусловно, достижения, но акцентироваться на них Серый не стал, перейдя без перерыва к планам на будущее:
— Здесь одна идейка интересная нарисовалась. Подсмотренная в будущем, но мне почему-то даже не стыдно. Сулит очень неплохие перспективы.
— Выкладывай, — попросил я и огляделся вокруг в поисках спиртного, потому что новые идеи усваиваются лучше под градусом. По крайней мере не вызывают отторжения сразу.
Серый понятливо поднялся и достал из умело скрытого в стене бара бутылку бурбона:
— Ты же знаешь, что при большом желании всегда можно отследить того или иного приобретателя приличного пакета бумаг? Какими бы не были обезличенные счета и остальные уловки, но по брокеру всегда можно вычислить бенефициара.
Он налил в стаканы янтарную жидкость и накидал в них льда — он совсем становился американцем.
— Я сам так делал несколько раз, — согласился я. — И что?
— Вот что. У меня есть некоторое количество инвестиционных фондов, у тебя, у Снайла и Ландри. Каждый из них владеет какими-то бумагами. Наверняка часть этих бумаг пересекается. То есть, совокупно мы можем формировать достаточно увесистые пакеты. И продавать их с премией совершенно анонимному покупателю. Хоть монгольскому хурултаю. Мимо бирж, мимо банков. Мимо надзорных органов отдельных стран. При желании можно хоть послезавтра сделать Совмин СССР собственником GM. Если, конечно, у него найдутся для этого деньги.
— А если придет анонимный заказ на подобный пакет, мы можем собрать его по мелким частям и удовлетворить запрос? Без большой волны на рынке. Так, что никто не поймет, кому ушли активы? Мне нравится, — я едва не поперхнулся льдом от прилива энтузиазма. — Что от меня нужно?
— Мне тоже нравится схема, не дураки ее изобрели. Потребуется иметь десятки, лучше сотни небольших брокерских контор по всей Европе, и на Востоке. В Америке я сам этим займусь.
За успех начинания мы выпили еще по чуть-чуть.
— Ну и вот что еще скажу, — задумчиво проронил Фролов. — В Председателях ФРС нынче сидит господин Гринспен, имеющий задание всеми силами бороться с инфляцией. И, поверь мне, хоть и выглядит этот дядька сущим уродом, он ее победит. И Рони Маккой считает так же, потому что немного знаком с мистером Гринспеном.
— Избиратели Дукакиса должны быть довольны.
— Избиратели любят стабильность, это верно и ради стабильности пойдут на многие уступки власти. Но ты подумай, что придет в финансовый мир вместе с низкой инфляцией?
Я привычно сложил два и два и пришел к неутешительному выводу:
— Банковский кризис?
— Скорее, кризис банковской деятельности, — поправил Серый. — Грубо посчитаем. С высокой инфляцией мы имеем высокую учетную ставку ФРС — высокую оптовую цену денег для банков. Но с десятикратной нормой резервирования при учетной ставке в десять процентов банки зарабатывают на раздаче этих денег в розничные кредиты… теоретически до сотни процентов. Минус восемь-девять процентов на инфляцию (а учетная ставка всегда близка к показателю инфляции — чуть выше), на невозвраты и усушку-утряску, итого в сухом остатке при таком положении вещей — теоретически восемьдесят-девяносто процентов прибыли. При инфляции и учетной ставке в два процента доход банка будет не больше восемнадцати процентов. Опять же теоретически. Теперь понимаешь, кому прежде всего выгодна инфляция?