Это невероятный синтез. Это тайна, которую открывает Бог, ибо Христос — не океан, где все растворяется, не одиночество в небе, но тайна общения, тайна любви; Он — самое наиполнейшее единство и в то же время — самое полное различие. И человек призван жить в этой сопричастности, в этом единстве и этой неповторимости: те, кто соединены со Христом, составляют одно существо, они не разделены, как острова одиночества, и в то же время Христос каждого встречает неповторимым образом. Дух Святой сходит в Пятидесятницу, когда все ученики собраны вместе, и языки Его пламени разделяются: они почиют на каждом из них, освящая каждого в его уникальности, открывая бесконечное пространство творческой свободы. Вот почему христианин может любить образы единства из духовной культуры Индии, и он может любить тайну Бога всецело потустороннего, как в иудаизме и исламе, — сочетая то и другое. Это невероятно.
Это напоминает мне эпизод из воспоминаний одного миссионера, опубликованных в Москве в 1917 году. Миссионер рассказывает, как он оказался среди буддистов на границе Сибири и Монголии. В конце концов он начал ими восхищаться и полюбил их безмерно. Он так восхищался их мудростью, что говорил: «Я не дерзаю их крестить». А потом, продолжая размышлять, добавлял: «Весь вопрос в том, чтобы помочь им открыть глаза, потому что они тут с закрытыми глазами, внутри себя, в совершенной внутренней полноте, где все — в единстве. Но если бы они могли, сохраняя эту внутреннюю силу, открыть глаза, чтобы увидеть другого, это было бы настоящим христианством». Вот в чем суть проблемы: тем, кто живет в замкнутом внутреннем мире, помочь открыть глаза на другого; а тем, кто утверждает полную трансцендентность Бога, помочь понять, что, если Бог полностью запределен, Он может выйти за пределы Своей Собственной запредельности, чтобы быть с нами, стать человеком, одним из нас, жить среди нас и всех нас сделать Своими и тогда то, что Бог во Христе принял образ человека, позволяет нам Духом Святым увидеть каждое человеческое лицо в свете Бога.
Среди сомнений современности
В то же время христианство должно вобрать в себя все идеи, все вопрошания, всю критику со стороны современного атеизма, ибо он разрушает идолов. Христос — это как алмаз с тысячью граней. Он — единство в полноте всего Божественного и всего человеческого, так что все поиски Бога во всех религиях и все исследования человека в русле всевозможных форм гуманизма — включая сюда и те, что называют себя «атеистическими» — открывают нам разные грани тайны Христа. Наше христианство должно быть «богочеловеческим», если воспользоваться дорогим для русской религиозной философии выражением. А в «богочеловечности» хватит места как для всех исследований человека со стороны современного гуманизма или антигуманизма, открытых для Бога, так и для всех поисков Божества, предпринятых разными нехристианскими мудрецами и мистиками, открытых для человека. Все это находит свое место в той неделимой Церкви, которую мы призваны провозглашать, приоткрывать, являть ибо она уже здесь, она уже ощутима в Тэзе.