- Нет у меня в руках ничего! - прошипела Таисья.
- Таисья, - предупреждающе проговорил Андрей. - Мне не хочется применять силу. Или ты сама выбрасываешь, или я начинаю...
- Всё, всё, - недовольно сказала колдовка, - разжала пальцы - видишь? Ничего нет!
- Зачем ты сюда пришла?
Я быстро накинула штопаное платье и по матрасу Андрея, ещё тёплому, скользнула к двери. Не подглядывала - просто притулилась у косяка и смотрела. Знаю, что меня видно с улицы - отчётливым силуэтом.
- Ты? У меня спрашиваешь - зачем? - промурлыкала Таисья.
Они стояли лицом друг к другу, и женщина медленно подняла руку и погладила Андрея по щеке. Её спина прогнулась. Теперь уже не ошарашенная, обозлённая женщина стояла перед Андреем, а соблазнительница, которая - не чета мне - умела обвораживать. Она улыбчиво, всё с теми же томными, мурлыкающими нотками проговаривала слова, напоминающие мужчине, стоящему напротив, как хорошо им было вместе - пусть когда-то давно. Так почему бы не попробовать сейчас повторить лучшее из прошлого?
Андрей неподвижно высился над нею и молчал. Я отступила в комнату, чуть не наткнувшись на Барона, и осторожно, стараясь не шуметь, села на кровать. Кажется, пора тушить свечи. Кажется, для этих двоих они сейчас лишние. Точно так же, как лишняя здесь теперь и я.
Но шёпот с улицы действовал на нервы. Потому что позволял услышать уже не только то, что говорит ведьма, но и то, что я за неё в этой бормочущей невнятице додумывала.
То ли вздох, то ли сладостный стон - прямо в сердце... Я не выдержала: дунула на свечи и уже в темноте с трудом замедляя лихорадочное, прерывистое дыхание. Расслабилась не вовремя. Зачем я поддалась на уговоры Жени?! Зачем согласилась работать у неё?! Сидела бы сейчас дома, у родителей, ни о чём бы не думала!.. Вытерла один глаз, размазала по щеке слезу из другого, шмыгнула... Всё, хватит! Слёз уже не остановить, значит, пора закрывать дверь, чтобы нареветься вволю!.. Что ж я какая до сих пор слабая на слёзы? Сердито вытерла краем покрывала лицо и решительно встала закрыть дверь - а потом спать!
И застыла на пороге, благо теперь, в глухой чёрной ночи, меня почти не видно при убывающей-то луне, которая вставала на той стороне дома.
Вот что значил этот вздох: даже в чёрно-синем воздухе было видно, как Андрей держал на руках Таисью, нежно прижимая её к себе, а она, склонившись прелестной головкой к его плечу и сцепив руки на его шее, продолжала ласково мурлыкать. Он что-то прошептал ей на ухо, и ведьма шелестяще (у меня мороз по сердцу) засмеялась в ответ.