— Говорите громче, — перебил его судья. — Я не слышу ваших ответов, а я должен их слышать. Это — главное требование к свидетельским показаниям. Что бы вы ни сказали, все должно звучать внятно и громко!
Эдвин изысканно поклонился.
— Продолжайте, — сказал судья. Поначалу вопросы шли довольно обыденные, ибо сэр Клевердон не сомневался в победе.
— Вы, разумеется, знали, что она была обыкновенной проституткой, — сказал он внезапно несколько минут спустя.
— Нет, — ответил Эдвин, закрыв глаза. Боже, какой ужас! Все эти вопросы на людях!
Сэр Клевердон метнул на него быстрый как молния взор.
— Вы не знали, что эта женщина была проституткой? Да бросьте вы, думаете, я вам поверю!
И он тотчас взглянул на своего клерка. Тот сидел ошеломленный. На предварительном опросе Эдвин сказал все, чему научил его Макглашан, но сейчас по какой-то причине говорил чистую правду.
— Но разве не является фактом, — продолжал сэр Клевердон, что у покойной была привычка часто принимать гостей?
— Да.
— И она так отладила свое гостеприимство, что принимала всех только поодиночке, разве нет?
— Я не знаю.
— Ладно, но ведь вы не видели, чтобы к ней заходили женщины?
— Нет, не припомню, сэр.
— А мужчин, входивших в ее квартиру, видели?
— Да, один или два раза.
— Видели ли вы когда-нибудь, как обвиняемый заходил в квартиру миссис Сидни?
Эдвин взглянул на Арнольда Эхоу.
— Не могу сказать без очков, сэр.
— Они у вас с собой?
— Да.
— Так наденьте их поскорее! — прогремел сэр Клевердон, лицо его побагровело от раздражения. — Итак?
— Может, и видел. Точно сказать не могу.
— Не можете? — повторил сэр Клевердон скептически.
— Нет. Я думаю, видел этого джентльмена раньше, но никак не вспомню где.
— Джентльмена?
В зале заплескался смех. Даже обвиняемый кисло улыбнулся. Судья застучал своим молотком.
Сэр Клевердон никогда не сталкивался с чем-либо подобным. Все, что Эдвин говорил сейчас, в корне отличалось от его предварительных показаний, а сэр Клевердон опирался на них, чтобы показать мерзкую, непристойную репутацию покойной и соответственно обрисовать всю ее компанию.
— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил сэр Клевердон.
— Последнее время я чувствую себя неважно.
— Не стоит ли нам в таком случае освободить вас от дачи свидетельских показаний, пока вам не станет лучше?
Тотчас вскочил мистер Эммонс, щеки его раскраснелись от прилива крови и амбиции:
— Если мой высокочтимый и ученый друг закончил свой допрос, я хотел бы задать свидетелю несколько вопросов.
— Свидетель нездоров, милорд, — возразил сэр Клевердон.
— Но он, кажется, вполне в состоянии держаться на ногах, ледяным тоном ответил судья, — он сохраняет вертикальное положение и дышит. Мысль о том, что он болен, исходит от вас. — И судья посмотрел на Эдвина поверх очков. — Как вы сами считаете, вы больны?