Всемогущий рычаг всех человеческих деяний, корыстолюбие, сделало свое дело. Забывая опасность, все жадно бросаются к деньгам. Жадность доходит до того, что никто уже не слышит ни свиста пуль, ни неистовых криков казаков, мчавшихся под предводительством четырех русских генералов. Говорят, что казаки, соблазненные видом всего этого золота, стали брататься с нашими[32]. И русские, и французы забыли войну на время и сообща грабили из ящиков казну — шесть миллионов золотом и серебром.
Торопясь захватить побольше денег, много людей из авангарда запоздали, потеряли из вида свой отряд и сделались жертвами своей непростительной жадности!
Только ночь положила конец всей этой невыразимой суматохе.
Жижморы, 11 декабря. В четырех часах езды от Понарской горы находилась деревня Еве, где Мюрат устроил свою главную квартиру. Стоявшая влево от дороги церковь и несколько домиков, приблизительно около двадцати, вместили теперь всю Великую Армию, всех состоявших при ней, всех ускользнувших из Вильны, и все подкрепления, которые при них были.
Ней расположился лагерем в Рыконтах. Сегодня утром, 11 декабря, когда мы выступили из Еве, у нас на флангах показались казаки. Несколько солдат, у которых еще сохранилось оружие, кинулись отразить их набег во главе с полковым адъютантом Ложье (автор записок), который также вооружен был ружьем. Мы отняли у казаков лошадь вице-короля, у которой на спине был привязан чемодан, содержавший в себе планы и очень богатую шубу[33].
Казаки попадались все реже и реже, и пушечные выстрелы прекратились. Это кажущееся спокойствие обманывало многих солдат, и они по нерадению или по лености попадали в руки неприятеля.
В 7 часов вечера король, гвардия, маршалы и часть той толпы, которую уже более нельзя было называть армией, прибыли в Румшишки, а малочисленные остатки итальянской армии и 1-го корпуса расположились вместе с авангардом у Жижмор.
Ковно, 12 декабря. Мюрат считал свое присутствие в Ковно необходимым и в ночь на сегодня направился туда. Хотя нам оставалось пройти до города всего 10 миль, но мы так устали, что нам казалось невозможным пройти такое большое расстояние в один день, особенно в такой обуви, как наша. Наконец, все те, кого только пощадила зимняя стужа, все бежавшие из Вильны и спасшиеся от казаков, подошли к Ковно между двумя и пятью часами дня. Вид этого города, окруженного крепостями, положение его, пушки, многочисленные сторожевые отряды и хорошо расположенные передовые посты — все это возбудило в нас опять надежду, что мы, наконец, отдохнем. Напрасная надежда!