— Можете убрать эту трубку к черту! — крикнул Браун слегка прерывавшимся, но твердым голосом.
— Трубка, выкуренная утром, заставит вас видеть все в ином свете, — вкрадчивым голосом произнес китаец.
— Трубка, начатая утром, не кончается и со звездами, — ответил Браун китайцу восточной пословицей.
— Быть может, ваше превосходительство разрешит мне прислать вам завтрак? — тем же вкрадчивым голосом осведомился китаец.
— Я и так уже слишком долго оставался в этой проклятой курильне! — воскликнул Браун. — Какой сегодня день и месяц по иностранному летоисчислению?..
— Я не знаю иностранного летоисчисления, — тотчас же ответил китаец. — Если же ваше превосходительство согласится остаться здесь еще несколько часов…
— Я не останусь и часа в этой проклятой дыре! Где И Линг?..
— Я сейчас пошлю за ним, — засуетился старик.
— Не нужно! — приказал Браун и принялся шарить по карманам; к его удивлению, все деньги оказались целы.
— Сколько я вам должен?
Ио Ленг-Фу покачал головой, что должно было означать: «ничего».
— Значит, здесь — благотворительное учреждение?.. Я и не знал этого! — с усмешкой заметил Браун.
— Все расходы оплачены добрейшим И Лингом, — ответил старик.
— Вероятно, старый черт Трэнсмир замешан во всем этом, — проворчал Браун по-китайски.
Ио Ленг-Фу, очевидно, его не понял. Браун решительно направился к выходу, спустился по шаткой лестнице и вышел на улицу. Он чувствовал невероятную слабость во всем теле. Яркий дневной свет ослепил его… На душе у него было радостно и весело. В конце узкого переулка он постоял несколько секунд в нерешительности, а затем повернул налево. Это спасло его от встречи с инспектором Карвером, который был в тот день у хозяина «Золотой крыши». Уэллингтон Браун направился в парк и там, борясь со слабостью, опустился на скамью. Он с наслаждением вдыхал свежий воздух и даже не замечал сильной жары. Вскоре, почувствовав голод, он прошел в летний ресторанчик, напился чаю и закусил. После этого он снова сел на скамью и предался мечтам. Уэллингтон Браун по природе был лентяй и не любил напрасно утруждать себя работой.
Когда стемнело и на небе показались первые звезды, Браун вздрогнул от холода и инстинктивно направился к освещенным улицам. На одной из главных аллей парка он заметил человека, медленно шедшего ему навстречу. Поравнявшись с Брауном, человек этот окинул его быстрым взглядом и отвернулся.
— Эй, погодите, ведь я вас знаю!.. — крикнул Браун. — Чего же вы отворачиваетесь от меня?.. Ведь я не прокаженный…
Человек остановился и опасливо огляделся по сторонам.