Сейчас ее растерзанная репутация лежала где - то в мусорном баке, рядом с ее изодранным новым платьем. Ламис вздохнула и осторожно попыталась выбраться из кольца рук принца, но он что - то, прошептав во сне, лишь крепче прижал к себе. Всю сознательную жизнь она мечтала быть нужной кому - то. Родители, окончательно разорившиеся вскоре после ее рождения, не обращали внимания на единственную дочь. Старый сосед обещал, что однажды весь мир будет у ее ног, но она сама оказалась жалкой рабыней у ног своего прекрасного господина. Девушка не представляла, что с ней будет дальше. У рабов нет желаний, нет стремлений и нет абсолютно никакой надежды. Все их существование подчиненно железной воле хозяина. Ламис тоже однажды пройдет, опустив голову, не смея без приказа поднять глаз, в темно - серой хламиде, заменяющей рабам империи одежду. Сколько раз она видела подобное на улицах их городка. Жалкие фигуры с поникшими плечами. Все в одинаковой одежде: мужчины, женщины, дети. Теперь она одна из них.
Ламис старательно пыталась смириться с новым существованием, чему ни мало способствовал жесткий характер принца. После того, как герб принца украсил ее второе предплечье, девушка возненавидела хозяина еще сильнее, но выказывать нрав остерегалась и послушно выполняла все его приказы. Мир и гармония воцарились в апартаментах принца, но не в душе Ламис. Каждый день начинался, подобно предыдущему, и девушка, кусая губы, с ужасом смотрела, как светлеют стены сквозь занавеси на окнах, ознаменовывая новый день. Принц просыпался, лениво потягивался, разминаясь, и почти сразу наваливался сверху, с протяжным стоном входя в податливое тело юной рабыни. Ламис покорно, именно так, как и приказывал принц, приподнимала бедра навстречу его движениям, и судорожно гладила широкую спину, с перекатывающимися под смуглой кожей канатами натянутых мышц, пытаясь показать свою нежность. Она боялась боли, еще больше страшилась наказания, но в лихорадочно блестящей зелени глаз все равно дрожали слезы. И принц злился, и выходил из себя, и бил, жестоко избивал за то, что она не желала наслаждаться близостью с наследным принцем империи Дарина. После завтрака он уходил, и отсутствовал большую часть дня, появляясь в апартаментах ближе у вечеру. Истязания повторялись вновь, но теперь более изощренные и продолжительные. И однажды стало таким привычным втягивать голову в плечи, пытаясь, стать как можно незаметней, при звуках тяжелых шагов принца. Нет, она не пряталась, какой смысл в подобной глупости? Просто старалась сразу не попадаться на глаза хозяина, укрываясь за высокой спинкой кресла или плотной портьерой в изголовье кровати. Вот позовет, и она послушно выйдет: спокойная и уравновешенная. Взгляд безмятежный, спина прямая, плечи чуть отведены назад. Ни тени ужаса на лице, никакого заламывания рук, семенящей походки. Скромное поведение покорной рабыни. Все так, как приказал принц, вбивая свои слова в ее бестолковую голову. Причем вбивал он прописные истины в прямом смысле этого слова, головой девушки об стену. Ламис пыталась смириться изо всех сил, забыть себя, забыть все что было до того момента, когда она встретила заинтересованный взгляд серых льдистых глаз. Он все равно поставит ее на колени, но брать его член в рот, гораздо безболезненнее не разбитыми в кровь губами.