Человекобык бесцеремонно осмотрел Шипучку с головы до ног, шумно поскрёб пальцами заросшую чёрным курчавым волосом грудь и поинтересовался:
— Как звать?
Сауриал ответил шипением и свистом. Минотавр скривился, сделав движение руками, словно собираясь заткнуть уши. Шипучку это не удивило: из известных ему существ самым развитым слухом были одарены эльфы и минотавры, поэтому им сложнее всего было перенести используемые сауриалами для общения высокие тона.
— Немой он, — пояснил Тхор. — Всё понимает, а сказать не может.
— Не может? Посмотрим. Баракл!
На этот зов во двор вышел ещё один нечка, на сей раз из той двери, над которой висело изображение ящеров. В первое мгновение Шипучке показалось, что он видит перед собой другого планхеда, но через мгновение он понял свою ошибку. На сауриала гладиатор походил не больше, чем дуб на клён.
Одного роста с Шипучкой, он казался, наверное, вдвое больше за счёт могучего телосложения. Если размерами хвоста и задних ног сауриал не уступал местному жителю, то выше пояса конкуренцию выдержать было невозможно. Широкая грудная клетка и мускулистые верхние конечности свидетельствовали об исполинской силе Баракла, длинные пальцы оканчивались острыми когтями. Шеи у аборигена, можно сказать, совсем не было. Голова торчала прямо из туловища параллельно земле, словно ящер сутулился. Одежды Баракл не носил, лишь правую лапу украшал бронзовый браслет — такой же, как и у остальных гладиаторов-нечек.
— Узнаешь родича? — поинтересовался минотавр.
Ящер медленно осмотрел Шипучку, словно ощупывая глазами.
— В наших землях такие не живут.
— Говорят, он немой. И всё же попробуй поговорить с ним, — продолжал Луунк.
Баракл издал низкое шипение, в котором Шипучке послышались знакомые звуки. Ну, конечно, это был Великий Драконий. Правда, гладиатор ужасающе фальшивил, но сауриал сумел понять, про что его спрашивали.
— Говоришь?
— Говорю.
Минотавр снова скривился от шипения из свиста.
— Чего ты так визжишь?
— Иначе не умею.
— Кто ты?
— Быстрый Ветер из рода Озёрных, племени Высокого Хвоща. Иные же расы называют меня Шипучкой или Шипуном.
— Я могу говорить с ним, — перешел на местный язык Баракл.
— Отлично. Только пусть он говорит, когда меня нет рядом. Слушать его писк — просто наказание какое-то. Объясни ему всё и возьми к себе в казарму, — подвёл итог Луунк.
— Идём, — обратился Баракл к Шипучке на языке ящеров, направляясь к двери под знаком ящера.
За дверью оказалась большая просторная комната, почти пустая, если не считать расстеленных на полу матрасов. Задняя стена комнаты была сложена из крупных камней, боковые и передняя — деревянные. Кроме двери, в передней стене было прорублено несколько окошек для освещения и проветривания комнаты, таких маленьких и узких, что, пожалуй, в них не смогла бы протиснуться мускулистая лапа Баракла. Дальше локтя — совершенно точно бы не пролезла.