— Ты чего? — вскрикнул Серёжка, вскакивая на ноги.
Ящер поставил Серёжкину ступню себе на гребень и отпустил.
— Я-то тут при чём? — изумился мальчишка, убирая ногу. — Да я тебя вижу в первый раз в жизни. И сам в плену…
На этом месте он прервался, догадавшись, что могла бы значить эта пантомима.
— Ты тоже попал в плен?
Уже успевший подняться с пола ящер утвердительно кивнул.
— Только ты в следующий раз предупреждай, когда решишь что-то показывать. А то я чуть не испугался.
В ответ послышалось краткое шипение, которое можно было истолковать, как знак согласия.
— О чем бы тебя ещё спросить? Или хочешь, я расскажу тебе про себя?
Утвердительный кивок в ответ…
— Не понимаю, что это означает, почтенный Шоавэ. Я прихожу забрать своего раба, а меня заставляют идти в твой кабинет. Не кажется ли тебе, что ты относишься ко мне неподобающе? Да будет милостива ко мне Нимэйн, я никогда не пренебрегал заслуженной местью тем, кто позволял себе чинить мне обиды.
Меро действительно был зол. Корабль в Толу отплывал с вечерним приливом, и лишним временем наемник не располагал. Но господина старшего надзирателя, казалось, его гнев нисколько не обеспокоил.
— Нам надо с тобой побеседовать, почтенный Меро. И, мниться мне, что ты будешь доволен тем, что разговор произойдет здесь, с глазу на глаз, а не во дворе, где его могут услышать посторонние люди.
— Разве у меня с тобой есть общие дела, которые нужно скрывать от людей?
Шоавэ улыбнулся одними губами.
— Любые дела лучше скрывать от посторонних людей. Так спокойнее жить, ты не находишь, почтенный?
— Я нахожу, что ты злоупотребляешь моим вниманием, почтенный.
— Ну что ты, и в мыслях не было. Впрочем, если ты желаешь, я сразу перехожу прямо к делу.
Взгляд наемника не оставлял сомнений: именно этого он и желает.
— Твой раб вчера учинил в бараке драку. Его уличает почтенный надзиратель Хасл, следивший за порядком в бараке. Сам мальчишка, конечно, всё отрицает, но ты же понимаешь, слово раба ничего не стоит перед словом младшего гражданина.
Меро еле сдержался от досадливого плевка на пол. Зачинщика драки так награждают плетьми так, что после этого он пару дней лежит пластом. Брать в море такого раба — безумие, тем более — ребенка. Н-да, верно говорят, что не приносит прибыли занятие чужим трудом. Работорговец из Меро — как из Шаны стихотворец. Самое время подсчитывать убытки. Но кто-то за это сегодня ответит.
— Кажется, мне тоже хочется сказать несколько слов этому надзирателю.
— О, я совсем не против этого. Но, как ты понимаешь, это не отменяет того, что я всё равно должен буду подобающе наказать твоего раба.