— Дык, есть уже жених на примете. После Илока сватов зашлёт — и свадебку сыграем.
— Кто таков?
— Сын красильных дел мастера.
— Ясно.
"Новых секретов это мне не откроет", — подумал Йеми. А с другой стороны, нелепо было ожидать, что дочка гравёра выйдет за писца из базилики, или станет женой толийского графа. Что уж тогда сразу не принца на белом коне?
— Ладно, рассказывай новости, что у вас изменилось с моего последнего приезда.
— Да многое. Мастера почтенные померли: Зенден-литейщик и Вегкамп, старшина красильщиков.
— Хм… Зенден-то вроде молодой ещё.
— Не старый, по имперскому счёту пары вёсен до четырёх дюжин не хватало. А вот слёг зимой — и помер. Как говориться, чему бывать — того не миновать.
— Ясно. Ещё что?
— Верховный жрец Фи умер, ещё осенью, — неторопливо продолжал Тесла.
— Туда ему и дорога. Кто вместо него стал? Мельхион?
— Нет, отец Тейс.
Йеми наморщил лоб.
— Это белобрысый, что ли?
— Он самый, — подтверждающе кивнул хозяин. По северному кивнул. Да, длительная жизнь в чужих краях привела к тому, что родную культуру отец и дочь изрядно подзабыли. Хотя, не до конца. Коса-то у Вичи хландская, местные девушки волосы в косы не плетут. Да и Нико в домашней обстановке предпочёл родной таларис северной камизе.
Вернулась Вича, неся на деревянном подносе две пузатых глиняных кружки. Навязчивая идея подмечать всё и вся заставила Йеми отметить, что роспись на кружках была хландской, а не толийской.
Кроме кваса на подносе оказался изрядный кус ветчины. Поставив поднос на стол, девушка извлекла из продуктового шкафа начатый каравай ржаного хлеба и большой кухонный нож.
— Да ничего, дочка, ступай к себе, мы уж тут сами за собой поухаживаем, — ласково сказал Тесла.
— Хорошо, отец.
Йеми снова дождался, пока утихнут шаги, потом поднялся и прикрыл дверь на лесенку. Иссон оберегает того, кто и сам себя беречь не ленится.
— Хорош квас.
Тесла поморщился.
— До нашего, лакарского, ему далеко.
— До лакарского — далеко, это верно, — согласился кагманец. — Но для местного — хорош. Ладно, что ещё интересного?
— Жрецы про знамение толкуют. Дескать, взошла над городом хвостатая звезда, и принесёт она нам неисчислимые бедствия.
Йеми задумчиво потёр подбородок. Хвостатая звезда — это очень серьёзно. Тем более, что при храме Аэлиса подвизался отец Тиммер. Священником он был никаким, зато астрономом — пожалуй, лучшим на всём восточном побережье.
— Кто говорит-то? Сам Тиммер?
— Когда это Тиммеру говорить позволяли? — усмехнулся Тесла. — Его дело — в небо смотреть. А кому говорить — Гален найдёт. Языкастых у него много кормится.