…Нет ничего. Ничего, только он, сын пещерного дракона и эльфийки-драу, тот, кого драконы называют Альве А'Лин, эльфы — Кройф Квавелин, а остальные — Наромартом…
…Только он — и его богиня…
Это было совершенно иное ощущение: не зрение, ни драконье чутьё, ни слух ничего не говорили ему о том, что рядом находится кто-то ещё. И всё же он каким-то неизвестным образом ощущал — богиня здесь, рядом с ним.
— "Госпожа моя, я верил, что ты не оставишь меня и спасёшь".
— "Это ещё не спасение, это только начало пути. Ты верил — тебе дан шанс по твоей вере. Но теперь ты должен доказать свою веру делом. Не ты ли сказал Страду, что не хочешь идти по его пути? Так иди своим. Докажи поступком, что вампир может выбрать добро и свет. Встань — и иди, Кройф Квавелин".
— "Хватит ли мне сил, чтобы сделать это, госпожа?"
— "Ты спрашиваешь меня? Спроси себя, был ли ты искренен, когда говорил со Страдом, или же с твоих губ сходила ложь?"
— "Я верил в то, что говорил, верил всем сердцем. Но я верил и в твою помощь. Ты ведь не бросишь меня на этом пути, верно?"
— "Воистину в разговоре со Страдом ты был вчетверо крепче в вере своей, чем сейчас. Разве без моей помощи ты вышел из Баровии? Почему же теперь ты усомнился?"
— "Прости мне этот грех, госпожа!"
— "Всякий грех может быть прощен, если покаяние принесено от сердца. А теперь — время поступка, а не слова, Кройф Квавелин…"
— …Два, три, четыре. Вдох…
Чьи-то теплые губы касаются его губ. Поцелуй? Как бы не так. Выдохнутый из чужого рта воздух с силой врывается в гортань.
Наромарт ошалело открыл глаза. И было от чего ошалеть. Он лежал спиной на какой-то твердой плите, судя по окружающему пейзажу — могильной. А на животе у него верхом сидела молодая женщина, которая только что так оригинально вдохнула в него воздух. Сложенные одна на другую руки женщины ощутимо давили на грудную клетку. Слева внизу, там, где когда-то билось его сердце.
— Раз… Ой…
На этот самый «раз» женщина качнулась вперёд, старательно надавливая ему на грудь. Хвала Элистри, рёбра выдержали. На «ой» она отшатнулась назад. Судя по тому, как у этой странной женщины растрепалась причёска, «раз» был не первым и даже не пятым.
— Ожил…
— Простите меня, госпожа.
— Как Вы себя чувствуете?
Хороший вопрос.
— Кажется, нормально.
Женщина поднялась на ноги и принялась приводить в порядок своё платье, изрядно помятое во время странных упражнений.
— И не вздумайте снова умирать, сударь. Этим Вы мне чрезвычайно досадите.
Наромарт сел и огляделся. Ну да, действительно кладбище. Да ещё и вечерние сумерки. Куда же его занесло-то?