За гранью (Шепелев, Механцев) - страница 17

Он не верил в чудеса и считал, что любое загадочное событие со временем найдет рациональное объяснение. За почти двадцать девять лет его жизни с капитаном Гаяускасом случалось немало странных происшествий, большая часть из которых в конечном итоге разъяснилась. Но ведь было и то, что толкования до сих пор не получило. И сейчас перед ним снова проносился тот детский севастопольский август, которого не могло быть, но который был — о чем свидетельствовал до сих пор таскаемый в кармане сердолик — подарок никогда не существовавшего мальчишки с удивительным отчеством — Павлиныч. И другой загадочный август, уже взрослый — под Ташкентом, после преддипломной стажировки в Афгане… И третий загадочный август был в его жизни — август девяностого.

И не с приезда ли деда в Севастополь загадки обрушились на него лавиной, резко развернув его жизнь, можно сказать, на все сто восемьдесят градусов? Хотя нет, пожалуй — не с приезда. Два первых дня пребывания в Севастополе контр-адмирала Ирмантаса Мартиновича Гаяускаса ничего необычного не принесли, было не до этого — отмечали присвоение внуку звания капитана. А вот на третий день… Точнее, на третью ночь, когда они с дедом пошли поплавать в вечернем море…

— Вечер добрый, Павлиныч! Слушай, а погодой здесь кто командует?

— Так, Симон Юрьич, я бы с радостью… Но не вербуются в небесной канцелярии люди! И ангелы тоже!

— Эх, Павлиныч, Павлиныч… — Президент улыбался, хотя и не очень лучезарно. — Расскажи-ка лучше про этот авианосец — все ли правильно сделали?

— Все, Симон Юрьич! Как и планировалось. В соответствии с Вашим устным приказом, ситуация была под контролем и в случае чего стрельба бы не состоялась.

— Ладно, ладно. Северяне заплатили честно, к ним нет претензий. Нам-то этот динозавр без надобности на самом деле. Дорогая игрушка, причем не для нашего моря.

— Так, Симон Юрьич!

— Хватит, Мирон. Не Симон я, а Семен, я ж городской и с юга нашего. Как и ты. Мы вдвоем, чего по чужому говорить-то?

— Хорошо. Семен Юрьич, мы утром пойдем на охоту?

— Какая там охота, не люблю я этого безобразия.

— Егерь фазанов обещал. Сказочных.

— Охота была… Ладно, пойдем. Хотя стрелок из меня — сам знаешь, какой.

— Так там промахнуться трудно!

— Ну, смотри, смотри… Только не замороженного подкинь, ладно?

— Обещаю! Тогда через час выходить.

— Ну, вот. Отпуск, называется.

Звонок, сделанный пару суток назад, сработал: знакомый человек из "ближнего круга" передал записку и устно сообщил Президенту о желательности его короткой поездки к морю. Совсем короткой. Президент понял, что случилось что-то чрезвычайное, и решил потратить пару суток. «Фазан» был своего рода паролем — уже поздно было устанавливать, что Семен и Мирон целый год проучились в одном классе и что «фазаном» называлась шпаргалка. И что Семен решил радикально ломать ситуацию, таща к власти "приморскую команду" — придя наверх на гребне «объединительных» настроений, он давно планировал радикально сменить ситуацию и союзников…