— Я купил самолет три года назад, — сообщил с гордостью Брэндон, растянувшись на тахте и наблюдая, с каким интересом Рейвен рассматривает каждый предмет. Она сейчас выглядела совсем по-другому, чем сразу после концерта: гораздо спокойнее. И Брэндон считал, что это и его заслуга. Без косметики ее лицо было гораздо прекраснее и одухотвореннее. Рейвен сразу же после выступления с удовольствием поменяла роскошное платье на линялые джинсы и кроссовки. Не по размеру большой желтый свитер скрывал ее стройную фигуру. — Ты все еще не любишь летать на самолетах? — спросил Брэндон.
— Да. Ты, наверное, думаешь, что за столько лет я могла бы привыкнуть, но … — Рейвен продолжала осматривать салон, осваиваясь постепенно в новой обстановке. Она всегда нервничала во время многочасовых перелетов через океан.
— Сядь и пристегни ремень, — подсказал Брэндон, посмеиваясь над ее страхами. — Ты не почувствуешь, как мы окажемся в воздухе.
— Даже не представляешь, сколько раз я это слышала. — Она с тревогой ждала, когда Брэндон скажет пилоту, что они готовы.
Через насколько минут самолет набрал высоту, и она снова могла расслабиться и разговаривать.
— Мне знакомо это ощущение, — сказал Брэндон, с сочувствием глядя на нее. Рейвен обернулась к нему в немом вопросе. — Ты думаешь, что еще немного и препятствие будет взято. Тоже самое я чувствовал той ночью, когда позвонил и разбудил тебя. — Кофе будешь?
— Давай. — Она прижалась носом к иллюминатору, за ним была ровная бесконечная чернота. — Да, хорошо бы выпить кофе, а потом, ты можешь рассказать мне о своей потрясающей идее, которую собираешься воплотить в партитуре.
— Их несколько. Наверное, и у тебя есть собственные.
— Да, конечно. — Отвернувшись от иллюминатора, Рейвен воззрилась на него. — Как ты думаешь, мы скоро начнем спорить?
— Довольно скоро. Давай подождем, по крайней мере, до того, как устроимся в доме. Джули вернется в Лос-Анжелес? Ты закончила свои дела дома?
Вдруг неприятное чувство вины темной тенью проплыло в ее душе, омрачив радость возвращения домой. Перед поездкой на гастроли она посетила мать в больнице, но этот визит был уж слишком непродолжительным. Она торопилась, хотела только убедиться, что матери сняли гипс после очередного перелома, что лицо у нее не такое худое, как в прошлое посещение. Конечно, мать стала извиняться, просить прощения и плакать, как всегда это бывало…
Она попыталась отвлечься от тяжелых мыслей.
— Похоже, я их никогда не закончу.
— Может расскажешь о своих проблемах?
Она пожала плечами. Сейчас ей не хотелось чувствовать себя несчастной.