Франческа едва стояла на ногах, через мгновение она точно потеряет сознание. В пистолете всего один патрон, но вдруг следующий выстрел не будет холостым? Мэри, совершенно очевидно, все равно, убьет ли она Франческу.
— Мэри! Скоро здесь будет полиция. Опусти пистолет!
— Я тебе не верю — да и что с того, что приедет полиция? Я спущу курок — и ты мертва. — Мэри плюнула ей в лицо.
Слюна потекла по щеке Франчески, но она лишь сильнее сжала нож. Впрочем, что она может сделать этой несчастной сумасшедшей, когда дуло пистолета упирается ей прямо в грудь?
— Ты настолько меня ненавидишь? — в сердцах крикнула она.
— Из-за тебя я лишилась семьи! Ты любишь того подонка, который погубил мою мать! Вы друг друга стоите!
Франческа знала, что убеждать душевнобольного человека — дело безнадежное, но все же рискнула:
— Харт твой брат. Он не виновен в том, что произошло!
— Харт безродный бастард! — завизжала Мэри, и лицо ее стало багровым.
Франческа моргнула и отвела взгляд. В следующую секунду вместо злобной усмешки Мэри перед ней возникло свирепое лицо Харта.
Он пришел! Волна облегчения прокатилась по телу и мгновенно сменилась ледяным ужасом. Харт остановился поодаль около больших пальм в кадках и побледнел, заметив направленный в грудь Франчески пистолет. Она была уверена, что он слышал их разговор. Харт посмотрел прямо в глаза Франчески и покачал головой. Она поняла его — отвлекать сейчас Мэри было бы ошибкой. Что ж, придется с этим согласиться.
Франческа перевела взгляд на Мэри, чтобы та не заподозрила неладное, но заметила краем глаза, что Харт вытащил пистолет.
Если он выстрелит в Мэри со спины, та сразу нажмет на спуск и убьет ее. Палец лежит на спусковом крючке, Мэри не промахнется. Кроме того, она сомневалась, что Харт такой отличный стрелок, что сможет убить человека одним выстрелом, он никогда не упоминал, что владеет оружием, как снайпер.
— Убери оружие, Мэри, — громко сказала Франческа, с трудом преодолевая спазмы в горле.
Она не посмела еще раз взглянуть на Харта, но надеялась, что он ее слышит.
— Я мечтаю увидеть, как ты упадешь к моим ногам, истекая кровью, станешь молить о пощаде! — Глаза Мэри чуть не вылезли из орбит. — Ты сломала мне жизнь! Из-за тебя меня поместили в клинику и объявили умалишенной! А это ты умалишенная, Франческа, если смогла позировать голой, чтобы тебя увидел весь мир!
Значит, Мэри видела портрет. Эта новость не произвела на Франческу впечатления, сейчас она думала о том, как заставить ее опустить пистолет, больно давивший дулом в грудь.
— Я никому не желала зла, — тихо произнесла она. — Твой отец мертв. Я хотела помочь.