— Такой уж она человек, — вздохнул Брэг. — Мне понадобится твое признание, Роуз, но неофициальное, только для меня.
Женщина кивнула.
— Тогда мы поднимаемся. — Рик махнул рукой.
Роуз посторонилась, пропуская их вперед.
— Он здесь, — произнесла она, с трудом разжимая побелевшие губы.
Франческа поняла бы это и без объяснений. Дверь красивой спальни Дейзи была распахнута настежь, открывая вид на кровать под балдахином и висящий на стене портрет, хорошо видимый даже с лестницы.
На негнувшихся ногах она прошла вперед. Казалось, что невидимая рука ударила ее в живот. Фарр видел ее портрет!
Стоявший за спиной Брэг издал приглушенный возглас. Только сейчас Франческа поняла, что он видит портрет впервые.
Когда-то давно она, почти раздетая, лежала в объятиях Брэга, но это было совсем другое. Ее поза, выражение лица, взгляд — все предназначалось лишь Харту, он один должен был видеть ее такой.
Щеки вспыхнули, Франческа опустила голову, не зная, как себя вести.
— Очень красиво, — подала голос Роуз, нарушая неловкое молчание.
Франческа кусала губы, не представляя, как сможет смотреть в глаза Брэгу.
Тот отвел взгляд от портрета, стараясь не смотреть на Франческу. Затем Брэг прошел в спальню, снял со стены портрет и накинул на него покрывало с кровати. Наконец, Франческа смогла выдохнуть.
Брэг повернулся к ней. Интересно, о чем он сейчас думает? Скорее всего, шокирован тем, что она осмелилась позировать в таком виде.
Франческа откашлялась:
— Как ты поступишь с Фарром?
Брэг ответил не сразу.
— Франческа, мы должны сохранить это в тайне. Я не могу сейчас выдвинуть обвинение, если ты не хочешь, чтобы я официально конфисковал портрет в качестве доказательства. Тогда он будет предъявлен в суде. Я не вправе начинать внутреннее расследование, если не изыму портрет для предъявления его следователям.
Портрет стал барьером между ними, даже сейчас, невидимый под золотистым покрывалом. Франческа с трудом сглотнула.
— А его люди? Они наверняка знают, что изображено на картине. Как сделать, чтобы его больше никто не видел?
Рик переступил с ноги на ногу, по-прежнему чувствуя неловкость.
— Думаю, они его боятся. Они знают о его планах и будут хранить молчание. Фарр никогда бы не посвятил в свои дела людей, которые могут представлять для него угрозу.
— Мы не можем уничтожить Фарра? — Задавая вопрос, она уже знала, что ответ будет отрицательным. Фарр уже мог распространить слухи о существовании портрета обнаженной Франчески. Это убьет ее мать и вызовет скандал в обществе — даже в том случае, если никто и никогда не увидит этот злополучный портрет и слухи не подтвердятся. — Мы стали заложниками этого человека, — в ужасе прошептала Франческа.