Встретившись с Чар два или три раза, он начал держаться с ней так нескрываемо враждебно, что Мона почла за лучшее больше не принимать приглашений в Коббл-Парк, кроме приглашения на праздник, от которого невозможно было отказаться.
Забавно, что Мейвис Гантер и Чар невзлюбили друг друга с первого взгляда. При первой встрече они смерили друг дружку свирепыми взглядами, словно бойцовые куры бентамской породы; затем, как видно, каждая убедилась, что с противницей так просто не сладишь, и обе погрузились в мрачное, угрожающее молчание.
И на этой вечеринке Чар выглядела удивительно чужеродной. Немолодая, некрасивая, дурно одетая, среди юных девушек, сияющих безыскусной красотой молодости, и респектабельных людей постарше она мгновенно привлекала к себе взгляд как нечто странное и чуждое.
— Так как насчет картин? — прогудел у нее над ухом Джарвис Леккер, и Мона неохотно поднялась.
— Пойду покажу мистеру Леккеру картины в Длинной галерее, — сказала она Линн. — Не хочешь пойти с нами?
— Мне лень вставать, — улыбнулась ей Линн.
— Линн хочет сказать, что мы ей нравимся больше любых картин, — подхватил один молодой летчик, и все засмеялись.
Рука об руку с Джарвисом Леккером Мона вышла из гостиной. Она была раздражена, ибо прекрасно понимала, что картины Леккера не интересуют — он просто хочет увести ее от друзей.
Как многие сильные мужчины, он инстинктивно стремился быть в центре внимания, хотел вещать и пользоваться безраздельным вниманием своих слушателей; но в гостиной, среди беззаботно веселящейся молодежи, на это надеяться не стоило.
«Хоть бы он заскучал и ушел!» — сердито думала Мона, но понимала, что на это надежды нет; пока она здесь, он никуда не уйдет.
Свернув в Длинную галерею, они встретились с выходящими оттуда викарием и Чар.
— Вы уже уходите? — с нескрываемым разочарованием спросила Мона. — Викарий, может быть, пройдете с нами по второму кругу? Я об этих картинах почти ничего не знаю, вы сможете рассказать мистеру Леккеру гораздо больше…
Но Чар, разумеется, такого допустить не могла.
— Сначала викарий выпьет со мной рюмочку! — объявила она. — Такое обилие духовной пищи нужно запить чем-нибудь материальным! А вы идите, мы вас догоним.
Мона прекрасно поняла, что это означает. В молчании дошли они до конца галереи и остановились перед прекрасными старинными портретами, изображающими Меррилов былых времен. Здесь они были одни, и шум вечеринки почти не долетал в это отдаленное помещение.
— Ну, расскажите же мне о них, — попросил Джарвис Леккер. На предков Меррила кисти знаменитых художников он не смотрел — только на нее.