— О, Майкл… — беспомощно простонала Мона. — Я… я… не знаю, что сказать.
— А тебе и не нужно ничего говорить. Просто хочу, чтобы ты знала: я тебя люблю. Если когда-нибудь я тебе понадоблюсь — я всегда здесь.
От этих слов, а еще больше от той простоты и спокойствия, с каким они прозвучали, у Моны перехватило горло, задрожали губы, и слезы опасно подступили к глазам. Она попыталась рассмеяться, но из груди вырвался странный звук, больше похожий на сдавленное рыдание.
— Майкл, дорогой! Двадцать пять лет мы знаем друг друга, и ты нашел, где сделать мне предложение: на капустном поле!
— Разве так важно где? — спросил он.
И снова она не знала, что ответить, — лишь отвела взгляд и уставилась на озеро, борясь со слезами. Наступило молчание; но она знала, что Майкл ждет ответа.
— Майкл, я не смогу стать тебе хорошей женой, — проговорила она наконец дрогнувшим голосом.
— Об этом уж мне судить. А тебе решать, будешь ли ты со мной счастлива.
— Не знаю. Мне кажется, я утратила способность быть счастливой. Может быть, навсегда.
Майкл взял ее за плечи и осторожно развернул лицом к себе. Он стоял так, глядя на нее, на лице его в ласковом свете зари читались сила, целеустремленность и вместе с тем поразительная нежность.
— Что-то случилось? — спросил он. — У тебя какое-то несчастье? Что бы это ни было, расскажи мне.
Он коснулся больного места; Мона вздрогнула и попыталась высвободиться.
— Нет, ничего, — быстро ответила она. — Ты все равно не сможешь мне помочь.
— Почему? — Она не отвечала, и он спросил: — Мона, ты боишься меня?
— Немного.
— Почему?
— Ты мне кажешься почти сверхчеловеком. У всех у нас есть свои слабости, ошибки, но ты, Майкл, — тебе все это как будто незнакомо. Я не смогу соответствовать твоим стандартам.
— Глупенькая! Зачем тебе чему-то соответствовать? Неужели не понимаешь, как ты хороша такая, какая есть?
Он отпустил ее плечи, но в следующую секунду заключил ее в объятия и, чуть помедлив, склонил голову и прижался губами к ее губам.
На этот раз его поцелуй не был ни требовательным, ни грубым. Он целовал ее нежно, легко, как ребенка, и все же от этого ласкового прикосновения слезы защипали ей глаза и двумя ручейками побежали по щекам.
«Должно быть, я очень устала», — подумала она.
Но в глубине души знала: плачет она не от усталости, а просто… просто от Майкла. Она зажмурилась, чтобы не встречаться с ним взглядом.
— Я здесь, чтобы присмотреть за тобой и о тебе позаботиться, — мягко проговорил он. — Обещаешь, что всегда будешь об этом помнить?
— Обе… обещаю.
Мона с трудом выговорила это слово. Майкл снова ее поцеловал — сперва в дрожащие губы, затем в мокрые глаза.