— Уверен в этом!
Джин вздохнула. «Смотря что понимать под хорошим финалом», — подумала она. И что конкретно имел в виду Джеральд? То, что Мелия Мелчестер одумается и снова бросится в объятия Толли? Конечно, только это их всех и занимает! Толли помирится со своей невестой, и все будут счастливы. А она? Что будет с ней? На нее вдруг нахлынуло страшное чувство безысходности, но она тут же постаралась взять себя в руки. Нельзя впадать в уныние! Игра еще не окончена, и она должна успешно довести до конца исполнение своей роли в этой захватывающей пьесе, которая творится у нее на глазах.
— Между прочим, Толли дал мне текст вашей телеграммы. Я отправлю ее при первой же возможности.
— Спасибо! — ответила Джин.
Телеграмма — это конечно же важный момент в их общем плане. Джин постаралась представить себе лицо Ангуса, когда он станет ее читать. Но что она знала о мужчинах, об их уязвленном самолюбии и прочих чувствах, обуревающих их, когда задета гордость? Вполне возможно, Ангус не посчитает себя оскорбленным. Да и любил ли он ее на самом деле? Или все это она сама себе напридумывала?!
— Что загрустили? — участливо поинтересовался у нее Джеральд. — Чувствуете себя несчастной?
— Нет. Просто боюсь предстоящих событий.
— Я вас отлично понимаю! Да, вот еще что! Мне нужны кое-какие детали из вашей биографии для газет. Как звали вашего отца?
— Его преподобие Эван Маклейд.
— Он умер?
— Да.
— А ваша мать?
Последовала короткая пауза. Джеральд оторвался от своего блокнота, в котором делал пометки, и увидел, что Джин сидит с низко опущенной головой, словно его вопрос вызвал у нее печальные воспоминания. Наконец она тихо вымолвила дрожащим голосом.
— Моя мама… она… тоже умерла.
В первую минуту Джеральду захотелось как-то утешить девушку, сказать ей пару ободряющих слов, но потом он передумал. А вдруг слова утешения еще больше расстроят ее? Пусть уж их разговор носит исключительно деловой характер.
— Ваш отец был…
— Священником в Глендейле, это в Шотландии, — поспешно ответила Джин, явно обрадовавшись, что очередной вопрос снова касался отца.
Джеральд пробежал глазами свои пометки.
— Думаю, для начала этого будет достаточно. Ах да! Ваш возраст. Самые любопытные газетчики наверняка станут спрашивать и о нем.
— Мне девятнадцать.
Джеральд сделал пометки в блокноте и убрал его в карман. Вдруг Джин наклонилась к нему, и он увидел, каким напряженным стало ее лицо.
Она нервно сплела пальцы.
— Капитан Фэрфакс! Думаю, мне следует сказать вам…
Но что именно она собралась рассказать, так и осталось недосказанным, ибо в эту минуту в комнату вихрем ворвался Толли.