Эван выступил вперед. Он чувствовал, что пойдет на все, защищая Лотту, беззащитную и дерзкую перед лицом надвигающейся опасности.
— Лотта, — позвал он, взяв ее за руку и пытаясь увести за собой, закрыть от враждебных взглядов толпы и опасности стать мишенью. — Поймите, ведь это глупо. Давайте уйдем отсюда и предоставим вашей горничной делать покупки для вас…
— Я была бы весьма благодарна, если бы вы не вмешивались, милорд, — свирепо огрызнулась она. Весь ее воинственный вид говорил о том, что она не потерпит никакого вмешательства. Она стряхнула его руку со своей и нарочито выступила вперед. — У нас еще не закончился разговор с этим джентльменом, — заявила Лотта, указывая на лавочника.
— Вы можете стать причиной большой потасовки, — вполголоса пробормотал Эван. Как она не видит той опасности, что ей угрожает? Как может отказываться от его защиты?
— А разве это не то, чего вы добивались?! — наигранно изумилась Лотта, бросив на него острый взгляд. — Вы хотели заварушки? — спросила она и повернулась к Ле Прево: — Месье Ле Прево, могу я попросить вас одолжить мне шиллинг?
— К вашим услугам, мадам, — ответил ей Ле Прево и, выступив вперед, с поклоном передал деньги Лотте.
Преувеличенная рыцарственность этого жеста заставила кое-кого в толпе улыбнуться. Эван почувствовал, что напряжение спадает, хотя настроение могло быстро измениться в любую сторону.
С благодарностью приняв предложенную монету, Лотта снова повернулась к торговцу.
— Вы видите разницу между этими двумя монетами? — приятным голосом спросила она, держа по монете в каждой руке.
Лавочник с подозрением посмотрел на нее, а затем отрицательно хрюкнул.
— Это потому, что они одинаковые, — продолжала Лотта. — Одинаковой цены. Вы принимаете одну из них и отвергаете другую. Понимаете, к чему я веду?
Все затихли, следя за разговором.
— Боюсь, вы затронули слишком сложный философский вопрос, — стараясь не улыбаться, заметил Эван.
— Не более чем простая экономика, — поправила его Лотта. — Мой шиллинг стоит ровно… один шиллинг.
— Это не ваш шиллинг, — выкрикнул кто-то в толпе, указывая на Эвана. — Он платит вам!
— И смею вас уверить, что я отрабатываю каждое пенни, — отрезала Лотта.
Намек на площадной юмор, понятный толпе, кажется, сработал. Смех рябью пробежал по рядам.
— Знаем! — снова выкрикнул кто-то еще. — Видели мы, как вы их зарабатываете.
На этот раз смех зазвучал намного громче.
Не успел подброшенный Лоттой шиллинг упасть на землю, как несколько оборванцев уже устроили свалку, пытаясь отнять его друг у друга.
— Я вижу, кое-кто не пускается в долгие рассуждения, — заметила она, наблюдая за схваткой.