Он не прерывал поцелуй до тех пор, пока у обоих не перехватило дыхание. Его пальцы зарылись в ее волосы, бережно придерживая ее лицо так, чтобы дать возможность своим губам продлить поцелуй. Тело будто отяжелело. Жгучее желание, такое же как в Лондоне, обрушилось на него приливом, заполнив самые дальние уголки души, с неизбежной неотвратимостью.
— Все, чего я хочу, — это вы, Лотта Пализер, — признался Эван, с сожалением расставаясь с ее губами.
С минуту ее взгляд изучал его лицо, Эван не мог прочесть ее мысли. Потом она вздохнула.
— Вы извиняетесь, но не раскаиваетесь. Что ж, принимаю ваши извинения, — сказала она, тряхнув головой. — Черт бы вас побрал, Эван. Я изо всех сил стараюсь быть услужливой и покорной. Но вы провоцируете меня.
Он подхватил ее шляпку и несколько неуклюже завязал ленты у нее под подбородком. И снова поцеловал ее. Теперь она с готовностью ответила ему, подняла руки, опираясь на его плечи, и обняла, прильнув к его груди. Эван почувствовал, как она всем телом прижалась к нему. Желание нарастало, постепенно и неуклонно овладевая его существом.
— В общем, мы во всем разобрались, — подытожил Эван. — Мне не нужна покладистая любовница. Я хочу вас, а вы — меня, Лотта. Если я раздражаю вас — скажите! Откройтесь, будьте честны, не притворяйтесь, — предложил он и, не в силах сдержаться, снова поцеловал ее.
Горячая, быстрая кровь гулко застучала в жилах.
По тому, как дрогнули ее губы, Эван понял, что Лотта улыбнулась.
— Очень хорошо, — прошептала она. — Я буду честна и признаюсь, что мне нужно от вас в эту минуту.
Эван, отстранившись, взглянул в ее глаза и увидел в них горячий призыв. Жажда обладания охватила его с такой силой, что все тело выгнулось.
— Вы самая совершенная из всех любовниц, Лотта. Никогда в этом не сомневайтесь, — заверил он, положив ей руки на плечи. — Я говорил, как вы прелестны в это платье? Вы в нем похожи на тех добропорядочных домохозяек, которые спешат за покупками на рынок.
— Который является для них всего лишь предлогом, — тепло и призывно улыбнулась Лотта, выражая взглядом понимание, которое цепляло его, усиливая влечение.
Эван отметил в ее глазах радость триумфа. Она провела язычком по нижней губе, и он чуть не застонал от невероятного желания. Лотта играла с ним, с его желаниями, и это больше чем простое вожделение. Она стала его слабостью, и он не мог ничего с этим поделать.
— Вам хотелось бы снять с меня это платье и любить, как свою наложницу? — догадалась она. — Мне кажется, идея должна прийтись вам по вкусу.
У Эвана перехватило дыхание, она полностью прониклась его настроением. Он не мог понять, что за странную власть имеет над ним эта женщина. Не то чтобы ему хотелось настолько ослабить контроль над своими чувствами, просто он не мог больше сопротивляться, не хотел.