— Можешь… Я… любовалась.
— Тебе хуже? Ты слишком много сил отдала мне! Не надо! — Нион осторожно помогла больной улечься снова, — Я лучше буду твоей Луковкой. Горем Луковым, неумёхой, только и годной настойку хлебать… Чем тебе мучиться.
— Я — не страдаю. Но… Позови. Мать, сестёр… Бриану… Кто есть… Пусть сыночка принесут… Заразы нет. Значит можно… Ну!
Нион ещё не дослушала, а уже голосила в дверях. Звонким и грозным голосом. Очень надеясь, что Эйлет и Глэдис прибегут быстро. Потому что на этот крик явно уходили силы богини.
Володеньку принесли. Эйлет, и правда, приладившуюся всплакнуть на груди у очнувшейся сестры, Глэдис отослала за епископом. А Бриана сама метнулась за отцом. Чтобы тот расспросил больную о самочувствии.
В отличие от Пирра, друиды наблюдали процессию лишь до забора заезжего дома. Один, позёвывая, предложил зайти к христианскому епископу — отметиться. Правило было ирландское — если друид выезжает за границы туата, ему необходимо по прибытии в другой туат навестить монастырь, и сообщить аббату о своём прибытии, обещать не вести языческую проповедь и соблюдать закон.
Здесь монастыря не было, и друиды сунулись к епископу, отложив поселение в трактире на потом. Епископ Дионисий из формальной процедуры учинил форменный допрос — но тут, по счастью, к нему явился прибывший на корабле единоверец, и римлянину стало не до друидов.
А уж в трактире им и места не нашлось. Широкоплечий парень за стойкой, едва разглядев белые балахоны и серпы на поясах, сделал знак охране.
— Выметайтесь.
Один из друидов только посох поудобнее перехватил. По хвату и повадке стало ясно — подраться вовсе не дурак, и в руках сила пока имеется. Другой запустил руку в седую бороду.
— Не по обычаю из заезжего дома гостей выгонять, которые никому не чинят обиды.
— А меня метлой и не выметешь, — заметил третий, — тяжеловат.
И правда был кряжист. Волосы тёмные, руки едва не до колен…
Чтобы человек за стойкой заезжего дома нарушил все священные правила, безосновательно отказал путникам в гостеприимстве — такого доселе не бывало. Но случилось.
— Вам здесь не место. Вы поклоняетесь старым богам. Возможно, не Гвину, он наша боль, но уж Мабону — точно. Вы его Энгусом зовёте. Он пытался убить мою сестру.
Седой пожал плечами.
— Мы поклоняемся всем старым богам. Немайн тоже.
— Это её ты зовёшь сестрой? — уточнил темноволосый.
— Зову. Она говорит — она сида. Крещёная. И она — сестра моей жены, если точно. И ей вы не поклоняетесь. Она выпала из вашей военной триады.
— Но это не мешает нам почитать её.
— Как и Мабона. Я не могу рисковать, пустив в дом врага.