Всякая прослойка общества принялась играть в ту же игру, и даже последний бродяга мог быть уверен: он — не самый низкий класс. Он выше многих, и если не будет вести себя как должно на его месте — скатится ниже.
Отсюда вышли сословная честь и бремя белых. Отсюда — «Азия начинается за Каналом» и толпы цветного народа в городах бывшей метрополии. Кастовая система нуждается в париях, и даже готова им приплачивать — за то, чтоб они были. Отсюда — одиночество среди своего же народа, города, семьи, любовь к организациям социально равных — клубам, студенческим братствам… Здесь этого пока нет!
У нынешних англов король и знать — плоть от плоти народа. Не от мира сего — да, сколько угодно. Именно потому, что не знают — чувствуют, чего им нельзя, а что можно. Вот и не приходится играть в божков с каменными лицами! Если Пенда будет счастлив и весел — захохочет, запрокинув голову, а королеву не то, что обнимет — на руки подхватит, и прилюдно. Кого стесняться? Своего народа? Это на чужбине, да при иноземных послах…
Король немедля обнял Киневису за плечи. Зашептал на ухо — Немайн свое навела поточней:
— Старшего сына женили, пора еще одного сделать. А?
Королева краснеет, хотя из гостей подслушала только сида. А Пенда уже грохочет на всю залу, да еще по–латински:
— А тебе, святая и вечная, замуж не пора?
Кровь сама приливает к щекам, ресницы опускаются, отсекая назойливые взгляды.
— Мне рано.
На лицах греков — понимание. Для них Немайн — девица девятнадцати с небольшим лет. Замуж можно и раньше, по воле родителей или опекунов. Но если желает выбирать сама, и брачный контракт подписывать сама — еще полгода ждать. До гражданского совершеннолетия!
То, что несовершеннолетняя правит пусть маленьким, но государством — не в счет. То, что узурпатор–племянник еще моложе — тоже. Государственные и частные дела в империи различать умеют.
Камбрийцы — моргают, икают, подавившись куском, таращат глаза. Что за люди эти сиды, если для них на четвертой тысяче лет — замуж рано? И никак не вколотить в упрямые головы, что город на холме строит не медноволосая Немайн, а другая сида с тем же именем!
Только король Пенда спокойно кивает, и его спокойное принятие дает силы пожать плечами и как ни в чем не бывало болтать с Киневисой, да по сторонам ушами покручивать, следить, как хмель понемногу туманит головы, несмотря на обильную закуску. Поймать в дрожащем от тепла жаровни воздухе сочувственный взгляд. Вторая совершенно трезвая за круглым столом — Гваллен, жена принца Риса, невестка Гулидиена. Ей хмельного нельзя, у нее скоро маленький наружу запросится. А на Немайн просто не действует! Точнее, действует, но не так, как на прочих. Для ее организма спирт — топливо. Устала под вечер, а дел невпроворот — влей в себя полпинты «угольного» портера. Сил достанет, чтобы еще разок город обежать, зато с утра будет болеть каждая мышца.