Чернила пятнают вытертую кожу, цифры складываются в числа, столбцы чисел — в неутешительную истину, которую рыжая и ушастая, что сидит за столом, прекрасно знает.
Война любит победу и не любит продолжительности.
Сунь Цзы прав. Как всегда, когда касается войны цивилизованной. Варвар, народ–разбойник, наемник… Эти ухитряются жить войной! Для них все навыворот: «Да дай нам Бог сто лет войны, и ни единой бойни за сто лет!» Разумеется, если бьют не их. Сами они резать побежденных мастера! Только война, что кормит сама себя, рушится, столкнувшись с организованной армией, подпитанной из внешнего ресурса. Из экономики цивилизованного народа! В том случае, если народ не экономит, и не бросает на отражение беспощадного врага три процента бюджета и полпроцента населения. Так пал перед варварами Рим. Так пала перед саксами Британия — кроме маленького кусочка, Камбрии. Этой зимой саксы попытались вторгнуться и сюда — но их встретил весь народ. В строй встали даже женщины. Кто не встал — работал на армию.
Результат — бойня! Только били варваров. Была слава, была гордость… Денег не было, но люди брали расписки хранительницы. Волосы цвета крови да треугольные, как у зверя, уши оказались лучшей гарантией. Сиды хитрые, это все знают. А не оплатить расписки бывшей богине нельзя! Хранительница — лицо священное, вроде епископа, неоплаченных долгов иметь права не имеет. Не расплатится — власть потеряет…
Немайн разглядывает листки с расчетами, хмыкает. До ярмарки, когда истекает срок погашения расписок, еще почти квартал. Если постараться, можно успеть!
Только никто не торопится. Видимо, думают, сида время растянет… Увы, она не растянет. Некуда! Все время, над которым властна — ее собственное, к нему много не прибавишь. Спать нужно, и здешний кофе клонит в сон. Нет кофеина! Цикорий, ячмень, желуди. Немного бодрит воспоминание о настоящем вкусе. Чужое. Свои у сиды только полгода, от прошлого Самайна. Остальное…
Мысли сонно путаются. Не доспала днем — свалилась ночью. Ухо подергивается, вот–вот чернильницу опрокинет. Заглянула Луковка, в белом и широком, словно привидением притворяется. Ее печальному вздоху позавидовал бы призрак — как и решительному жесту руки, обращенной широким рукавом в птичье крыло. Песочные часы перевернуты, быстрая струйка насыпает светлую пирамидку на дне нижней колбы! Мистический договор с подвластной землей не разрешает хранительнице правды спать ночью более четырех часов…
Утро город встречает фанфарами, искрами из–под копыт. По улицам проходит добрая половина дружины во главе с сэром Ллойдом. Вровень с конем вождя бежит — она. Даже за стремя не держится. Еще и последние советы дает. Просит не увлекаться, быстро ударить, все сжечь, и так же быстро — назад. Многие услышали: