Но здесь у нас под ногами появляется прочная
историческая почва: в конце двенадцатого века от основания Рима Дон с
двумя несовершеннолетними сыновьями, настроенными помочь в её замыслах,
и дочерью, которую в то время более заботило собственное разбитое
сердце, высаживается в порту Кер-Сегейнт, на земле римского диоцеза
Британия, и входит в писаную историю.
Римские свидетельства утверждают, что ещё до
похода императора Максима Великого на континент, окончившегося его
поражением и гибелью, тот разделил управление диоцезом между своими
сыновьями. Управление Северным Уэльсом досталось Константину. Женитьбу
крупного имперского чиновника на безродной беглянке, вдове с тремя
детьми объяснять принято двояко. Романтическая версия сводит всё к
порыву безудержной страсти. Как выглядела Дон, мы доподлинно не знаем,
изображений не сохранилось. Но, судя по дочери, вернее всего, Дон была
просто мила - а обаяние личности, характерное для сидов, проявляется не
мгновенно. Иными словами, влюбиться без ума в Дон, правитель Уэльса,
конечно, мог - но для этого требовалось более или менее продолжительное
знакомство.
Которое тоже было вполне вероятно - мать
правителя была валлийка, и Константин вполне мог знать, кто такие сиды,
и кто такая Дон. В таком варианте выходит, что женитьба на легитимной
королеве ирландских сидов нужна была комесу Ирландского берега для
того, чтобы провозгласить королём себя, и привлечь на свою сторону
ирландских наёмников.
Романтика или расчёт - но брак состоялся, и, к
тому времени, когда примерно через десять лет Дон снова овдовела, её
семейство прибавилось ещё одной сидой - Аранрод. Здесь мы снова
возвращаемся к вопросу о скрещивании сидов с людьми. Отчего - неясно,
при этом никогда не родятся полукровки - или люди, или сиды, и ничего
посередине. Длительные наблюдения показывают, что как люди, так и сиды,
происходящие от смешанных браков, в дальнейшем никогда не производят на
свет детей иного вида, если, подобно собственным родителям, не выберут
себе пару из представителей другого.
Как известно, человеческая половина такого
союза обычно воспринимает рождение ребёнка-сида как удачу, а ребёнка
человека - едва не как трагедию, хотя должно быть, скорее, наоборот.
Сиды справедливо проявляют к этому вопросу полнейшее безразличие. Сида
воспитывать труднее и дольше, зато человека - быстрее. Проблемы тут
есть, но другие и преходящие. Вероятно, на всё это накладывается
желание своему отпрыску долгой жизни - которая у сидов, в среднем, не
так уж и велика. За вычетом сидов, проживших более трёхсот лет, она и
вовсе не превышает человеческую.