Старики переглянулись между собой. Дзабо забеспокоился: неужто новость обошла его? Но тут его выручил Хамат. Он вытаращил свои бесцветные глаза и вопросил:
— Сын у нее?!
— Быстро как будто, — усмехнулся Иналык.
— Для какого еще сына? — совсем рассвирепел Батырбек.
Дзабо облегченно вздохнул, поняв, что где-то кроется путаница, обратился к Мурату:
— О каком сыне ты ведешь речь? Разве у этой женщины есть сын?
Вот тот момент, которого боялся Мурат. Он не сразу осмелился ответить. Поведя плечом, он тихо произнес:
— Пока еще нет... Но будет.
Нихас разразился смехом. Хохотали все — и Иналык, и Хамат, и Дзамболат, и горцы помоложе. Первым, пожалуй, засмеялся Батырбек, отрывисто и зло. Даже Дзабо не сдержал смешка, хотя ему положено быть нейтральным и суровым, тем более что он впервые вел нихас в таком сложном споре. Батырбек прервал смех, визгливо спросил:
— Сын будет? Откуда ей это известно? Заглянув под юбку? — и стал давиться деланым смехом.
— Кто-то до неба лестницу искал! — вытирая заслезившиеся от веселья глаза, простонал Иналык.
— Как можно, не убив тура, жарить из него шашлык?! — спрашивал Хамат, удивленно пощипывая ус.
— Или она иначе сложена, чем все женщины? — насмехался Батырбек.
Рассердившись, Мурат осмелел:
— Она просит землю потому, что иначе ей не прожить. У нее же ничего нет: ни коровы, ни овец, ни земли, ни даже козы...
На нихасе все смолкли. Слишком близкую горцам проблему задел Мурат.
— Не прожить — это правда, — согласился Дзамболат.
Обрадованный поддержкой, Мурат пояснил:
— И за сына Зарема волнуется. Не дадут землю Тотикоевы — кем ему остается быть? Батраком!
Это правда, и шутить над нею было грешно. Когда дело касается земли, тут человек не смеет улыбаться. Земли у горцев было мало, а тот, кто вообще ее не имел, лишен был всякой основы жизни. Как известно, чем богаты горы, так это камнями. Но на них зерно не растет, а одной охотой сыт не будешь, какой бы удачной она ни была. Слишком хорошо многие из стариков знали, что значит прожить зиму без хлеба. Надо все обмозговать, не то можно бросить человека на голодную смерть.
— А если Тотикоевы выделят землю, а женщина не родит сына? — задумался Хамат. — Неправильно поступим!
— Представь: не дадим землю, а женщина родит сына, — встрепенулся Дзамболат. — Тогда как? Несправедливо! Совсем неправильно!
Эти реплики послужили сигналом к длительному и жаркому спору. Старики, забыв о солидности, присущей их возрасту, говорили горячо, каждый рьяно доказывал свою правоту. Горцы разделились на две группы.
— Надо дать землю! — подвел итоги своим размышлениям Дзамболат.