Она проснулась, когда Таймураз еще спал, уткнувшись в бурку. Какая у него волосатая спина! Заметив, что ноги у нее открыты, поспешно натянула на себя бурку. Но юноша не просыпался, и, осмелев, она поискала глазами свою одежду. Пещера была низкой и смотрела на скалу, отчего свет внутрь проникал тусклый, оставляя утлы во тьме. Стало стыдно своей наготы. Исподнее платье было скомкано и валялось метрах в трех от них, не дотянуться, значит, придется перешагнуть через Таймураза. Еще раз убедившись, что он спит, перевалилась через него и, схватив платье, тут же натянула на себя.
До пещеры донесся храп коня, который стряхивал с себя сон. Девушка выбралась из пещеры. На Орле было седло, которое Таймураз забыл снять ночью. Конь бродил по поляне, лениво наклоняя голову, нехотя и брезгливо срывая губами высокую пахучую траву. Она возвратилась в пещеру. Ее джигит перевернулся во сне на спину. Увидев оголенное тело, она испуганно, точно кто-то уличил в грязных помыслах, отвернулась. И тут же во всех подробностях вспомнилось все, что произошло с ней в эту ночь. Лицо ее зарделось, нахлынуло теплое чувство любви и радости. Он, ее Таймураз, не испугался опасности и похитил ее, он любит... Она увидела, что кожа его покрылась пупырышками — в пещере-то и летом прохладно! — и осторожно стала прикрывать любимого полой бурки. И в этот момент он открыл глаза. Она не сразу заметила это и аккуратно подбивала под его ноги края бурки, а губы ее шептали:
— Не замерзни, мой похититель. Спи, самый лучший, самый смелый, самый красивый джигит ущелья...
И хорошо, что она не видела лица джигита в тот миг, когда сон покинул его. Хорошо, что она не заметила изумления, не прочитала немого вопроса: «Что здесь делает эта девушка?» Нет, он не забыл, что совершил похищение. Он спал и все заново переживал: и свое решение, и крик Таиры, и скачку, и неожиданные горячие объятия... Удивился Таймураз тому, что над ним склонилась не Мадина, чья гордыня так задела его, перед ним была не та, ради которой шел он на смертельный риск. Он напряг волю, чтобы освободиться от страшного сна. Сон ушел, но отогнать видение ему не удалось: девушка не превращалась в Мадину. Она была только похожа на нее. Таймураз припоминал, что видел эти косы, эти крылатые брови: они мелькали рядом с Мадиной... Почему она здесь?! В эту секунду та повернулась к нему. Увидев устремленный на себя пристальный взгляд, вздрогнула. И тут же улыбнулась и несмело протянула к нему руку, положила на его ладонь. Он проследил за этим жестом, ощутил, как погладила она его руку — и нежно, и стеснительно, — и понял, что похитил не ту! Похитил другую и провел с ней ночь! Он целовал эту девчушку! Он обнимал ее! Худенькие руки обхватывали его шею! Неужто не сон?! Неужто правда? Таймураз зажмурился, все еще не желая верить, что перед ним не виденье, все еще на что-то надеясь. Она по-своему поняла, отчего он закрыл глаза.