— Я не обижаюсь, нет, — промолвила она, в своей наивности желая успокоить его. — И все хорошо. Не нашли нас и не найдут. И конь твой там, — она счастливо засмеялась. — Ты забыл его распрячь, — и встала перед ним на колени, заглянула в лицо. — Хочешь, я его распрягу? Я умею.
Он опять глянул на нее. Да, этот голосок ночью ему шептал: «Мой милый Таймураз... » Этот самый. Случилось то, чего никак теперь не исправить...
— Распрячь? — вновь спросила она, глядя на него с умилением.
Он кивнул, чтобы только не видеть эти заглядывающие ему в душу невинные глаза. Ее рука, притрагивающаяся к его волосатой груди, жгла, точно он наткнулся на пику казака, которая неотвратимо входила в него. Он проследил взглядом, как ее босые ноги зашлепали по холодному, сырому камню. Девушка побежала к выходу, бросив заботливо:
— А ты поспи, Таймураз, поспи. Я потом тебя разбужу, — и выпорхнула из пещеры.
Юноша ошалело провел рукой по лицу, приподнялся и выглянул наружу, точно надеясь, что в отдалении девчушка, имени которой он даже не знал, превратится в Мадину. А эта босоногая девочка, что кралась к его красавцу Орлу, тревожно кружившему по поляне, пыталась ухватить коня за уздцы, но он отскакивал в сторону и грозно и одновременно шаловливо поводил глазами. Наконец конь смилостивился и позволил снять с себя седло. Она сразу отпустила подпруги вместо того, чтобы вначале только расслабить их. Тяжелое седло чуть не свалило ее с ног. Заметив взгляд Таймураза, девушка весело и задорно засмеялась над собой и поволокла седло к пещере.
— Оставь там, — сказал он нехотя.
Как же он вчера не почувствовал, что с ним другая? Даже по росту эта ниже Мадины. И моложе. Неужто трудно было отличить взрослую девушку от пичужки? Еще там, в комнате... Эх, Таймураз, Таймураз... Опозорился ты! Как опозорился!
Она приближалась к нему, несмело улыбаясь, радуясь солнцу, горам, светлому дню, ему, а он сумрачно думал о том, как повести себя и что делать. Отправить домой? Не могло быть и речи! Случившееся ночью прочно закрыло путь назад. Узнай свою ошибку вчера, когда внес ее в пещеру, было бы еще не поздно, хотя и тогда трудно заставить народ умолкнуть. Но что теперь об этом думать?
Теперь хочешь-не хочешь, а выбор сделан: она отныне принадлежит ему... Конечно, сестра Мадины, кто же иначе. Поздно! Поздно... Как же твое имя, девочка? Как? Она посмотрела на него с веселой усмешкой, громко засмеялась неизвестно чему и смело прижалась к его груди... И ему передалось ее настроение. Недавно пережитое чувство близости охватило его, и все путаные мысли о свершившейся ошибке растаяли, словно касались не его самого, а какого-то другого незнакомого человека, чтобы переживать о нем долго и сильно. И Таймураз с невольной жадностью прижал это хрупкое, доверчивое тело к себе...