— Таймураз! — крикнул он и удивился, какой вырвался хрип. — Таймураз!
Зарема тенью метнулась в пещеру. Мурат услышал облегченный вздох Таймураза.
— А я уже собрался винтовку хватать,— сказал он и крикнул в сторону пещеры: — Не бойся, это Мурат...
Мурат не смотрел туда, где находилась Зарема, Он глядел на Таймураза, который и сейчас был уверен в себе. Боль и ненависть, жалость и негодование боролись в его душе. Как бы он желал, чтобы все происшедшее оказалось сном. Как ненавидел Таймураза за то, что тот не удручен ошибкой. Мурат готов был вонзить в него кинжал и, чтобы сдержаться, успокаивал себя: он ничего не знал, он ничего не знал... Но почему после того как выяснилось, что в бурке другая, он не отослал ее домой? Или ему все равно? Таймураз не чувствовал его боли. Он стоял и спокойно ждал, что скажет друг.
— Значит, это правда? — произнес Мурат. — В бурке оказалась Зарема!
— Зарема? — обрадовался тот, что наконец узнал ее имя, и поспешно прижал палец к губам. — Тихо... — взяв из рук друга хурджин, он поставил его у входа в пещеру, сказал: — Здесь есть еда. Приготовь завтрак, Зарема...
Друзья спустились к роднику. Таймураз сел на камень, спросил:
— Как в ауле? Много шума?
— Есть шум, — подтвердил Мурат. — О тебе заговорили. Дахцыко грозится. Кайтазовы сердятся.
— Чепуха! — махнул рукой Таймураз. — Притерпится.
— Как она? — спросил Мурат с замиранием сердца. В мозгу стучало: он ничего не знал, ничего не знал...
— А что ей? — усмехнулся друг и вспомнил. — Вечером плакала.
— Грустит по дому? — и опять, чтобы успокоиться: он не знал, он...
— Как будто нет... — усмехнулся Таймураз. — Сказала, что любит меня.
Мурат опустил руки в холодную воду родника:
— А ты?
— Хорошая она...
— Но ты же другую хотел! — в сердцах воскликнул Мурат. Он не знал! Он не знал!
— Хотел, — спокойно посмотрел на него Таймураз. — Мальчишка подвел, черт бы его побрал! — и тихо добавил: — Но об этом только ты знаешь.
Намекает, чтобы молчал, не позорил его! Не просит — только намекает. Он не виноват, ведь он не знал!
— Что ты натворил, Таймураз? — горечь прорвалась в его голосе.
— Там темно было, — озадаченный его горячностью, ответил Таймураз. — Только утром увидел... Когда поздно было...
— Гяур! — отвернувшись от него, воскликнул Мурат.
Он провел мокрыми, прохладными от воды руками по лицу.
— Все не так! Предчувствие у меня было. Не зря возражал!
— А тебе чего переживать?! — небрежно спросил Таймураз. — Со мной случилось — сам и расхлебывать буду.
Он не знал! Потому у него и голос так спокоен и ровен. Мурату хотелось, чтобы он вышел из себя, взволновался.