Никаких нежелательных встреч и инцидентов на обратном пути не случилось – после разгрома учиненного экс-Гроссмейстеру, некому было охотиться на компаньонов… по крайней мере в ближайшие пару недель. Так охарактеризовал обстановку мудрый руководитель. Никаких оснований не доверять ему у Дениса не было, и поэтому всю обратную дорогу он в основном спал – благо дилижанс это позволял. Водопад опасностей и приключений, обрушившийся на него за последние дни, сильно вычерпал колодец в котором хранился запас душевных сил Дениса, а ничто так не содействует его наполнению, как длительный спокойный сон, поэтому Шэф его не беспокоил и разными каверзами не донимал.
До Эргона добрались уже в сумерках. Прошедшая неделя прошла мимо сознания Дениса – он только ел и спал, поднимался на ноги исключительно на остановках для того, чтобы поесть и наоборот – и все. По-приезду в Эргон, вместо того чтобы спокойно поужинать, переночевать в какой-нибудь гостинице и отправиться в Северную обитель поутру, мудрый руководитель нанял двуколку – точнее не нанял, а взял напрокат у местного мэра. Черный плащ Шэфа, а особенно серебренная руна «Рука» произвели на того неизгладимое впечатление. Выезд был подготовлен в течении десяти минут – так сильно мэр хотел избавить себя от общества Мастера войны, являющегося, к тому же, «рукой» Великого Магистра ш’Иртана – нового Гроссмейстера Ордена Пчелы.
Денис, от природы очень любопытный… или любознательный – хрен поймешь в чем разница, вдруг поймал себя на том, что ему совершенно все равно, как на самом деле называется должность мэра – он этого не знал и знать не хотел. И вообще он вдруг остро почувствовал временность, иллюзорность что ли… всего окружающего, такое чувство обычно испытывают путешествующие на поезде, глядя из окна вагона на какую-то станцию, живущую своей, непонятной и самое главное – безразличной пассажиру, жизнью. Жизнь путешественника и жизнь станции разделена окном вагона и это две разные, практически непересекающиеся жизни – именно такое чувство испытывал сейчас Денис, глядя по сторонам.
Главные ворота Северной обители, по случаю позднего времени, были закрыты.
«Не то что, когда я к мокрецу шел… – со злостью подумал Денис, – иди дорогой! – пообщайся с нечистью! С-сук-ки!» – неизвестно кого мысленно обругал он.
Но в отличие от той ночи, когда ему пришлось столкнуться с одним из ночных исчадий, пространство перед воротами было освещено хотя и колеблющимся, но дающими достаточно света факельным пламенем, да и охрана на сей раз у ворот присутствовала и даже не спала, не пьянствовала, не лежала в отрубе, как тогда, а вовсе даже наоборот – бдительно несла службу.