Ведомству Андропова - выследили таки! Выдали иностранные дипломаты, с которыми он пошел на контакты - это имя стало известно раньше в феврале 1981 года. Слежкой устанавливается, что А.М. Иванов - завсегдатай художественного салона Ильи Глазунова и, случается, посещает кухню Сергея Семанова. Какая удача! Не делается никаких следственных действий, не допрашиваются ни сам Иванов, ни свидетели. Еще идет подготовительная рутина. Еще совершенно не подтверждены факты. Есть только зыбкий донос. Но Андропов-Файнштейн уже пишет закрытую записку в Политбюро. Его не останавливает, что Глазунов - выдающийся русский живописец и что Семанов - известный историк и «высшая номенклатура» - главный редактор журнала «Человек и Закон». К черту законность. Не нужно никаких доказательств и признаний виновных. Андропов играет ва-банк.
В обход «кадровика» Черненко он разослал членам Политбюро провокационную «закрытую записку» от 28 марта 1981 года - про ужасных, подрывающих, мол, все устои советской власти заядлых «русистов».
Обратим особое внимание, какой уровень - закрытая записка в Политбюро. То есть все ставится на карту. Испытанное клеймо - «черносотенцы» Андропов письменно наклеить, однако благоразумно не решился - не те фигуры, сразу бы в Политбюро все брезгливо замахали руками. Это грязное клеймо Андропов оставил для устных кулуарных шепотков своим людям на ухо. Поэтому вроде нейтральное - «русисты». Заклеймив Иванова, Андропов переходит к Глазунову. На Глазунова он уже записку в Политбюро в 1976-м году писал: «Глазунов - человек без достаточно четкой политической позиции, есть, безусловно, изъяны и в его творчестве. Чаще всего он выступает как русофил, нередко скатываясь к откровенно антисемитским настроениям».
Но изолировать всемирно известного художника или даже выслать, как Солженицына, на это уже рука ни у кого не поднимется. Поэтому Андропов всего лишь призывал: «Было бы целесообразно привлечь его к какому-то общественному делу, в частности, к созданию в Москве музея русской мебели». Мол, пусть лучше мебель собирает, только бы вызывающе русские картины не писал. Поэтому, походя лягнув еще раз Глазунова, подмоченный шеф всесильного КГБ переходит к главной цели своей записки -обрушивается на Семанова и, по сути, обвиняет Семанова в том, что он -лидер теневой «Русской партии в КПСС» и готовит контрреволюцию.
Андропов предложил «русистов» незамедлительно репрессировать, потому что (цитирую подлинник) «согласно документальным данным, противник (мол, не наши какие-то надуманные наветы КГБ, а сам идеологический противник! И документы на то есть! - А.Б.) рассматривает этих лиц как силу, способную оживить антиобщественную деятельность в Советском Союзе на новой основе». Дальше идет умелое нагнетание: «Подчеркивается при этом (самим, мол, врагом подчеркивается! - А.Б.), что указанная деятельность имеет место в иной, более враждебной среде, нежели потерпевшие разгром и дискредитировавшие себя так называемые «правозащитники» (эко как! Но для Андропова всегда русские патриоты были большими врагами, чем евреи-диссиденты. - А.Б.)». И Андропов грозно пугает Политбюро: «Изучение обстановки среди «русистов» показывает, что круг их сторонников расширяется и, несмотря на неоднородность движения, обретает организационную форму». Ох, как надо хорошо знать психологию Брежнева и уметь Леонида Ильича организационной формой пугануть! Уже, мол, все у них готово. А дальше призыв к репрессиям: «Опасность прежде всего в том, что «русизмом», т. е. демагогией о необходимости борьбы за сохранение русской культуры, за «спасение русской нации», прикрывают свою подрывную деятельность откровенные враги советского строя».