И поверьте, я знаю, о чем говорю. Как-никак я заместитель заведующего отделом в журнале «Раундап», это моя работа — выяснять, о чем думают и чем живут люди в Нью-Йорке. Не только строительный магнат Дональд Трамп и его подружки-модели, но и обычные люди, которые обеспокоены насилием в школе и мечтают съесть пиццу прямо па улице за углом. Скажу больше, я настолько «в теме», что была даже назначена редактором выпуска «Лица большого города». Так что я знаю, какое это важное, значимое событие — свадьба. Просто я не понимаю, почему мои подруги теряют способность рационально мыслить. Почему количество проливаемых слез возрастает раз в десять, почему эмоции берут верх над разумом. Ради всего святого, я сама себе напоминаю такси в этом платье и туфлях в тон!
Полагаю, моя младшая сестра Николь сердцем чувствует мою врожденную неспособность принимать участие в свадебной церемонии и приготовлениях к ней. Она пять лет назад вышла замуж за парня по имени Чет, с которым познакомилась еще в колледже. Он и впрямь классный. Их трогательные — как в любовных романах — отношения вызывали у меня дрожь, но Николь хватило ума все организовать, пока я путешествовала по Европе. Я вернулась как раз вовремя, чтобы облачиться в бледно-розовое платье на узких бретельках и вместе с четырьмя закадычными подружками Николь промаршировать к алтарю.
Фотографии с той церемонии прекрасны. Все радуются и улыбаются, одна я ни пришей ни пристегни. Подводка размазалась, отчего моя физиономия напоминает морду енота, цвет платья настолько близок к тону кожи, что я кажусь голой.
Да, это я. Измученная полуобнаженная девица слева.
Николь знала то, о чем я смутно догадывалась все эти годы. Свадьбы не для меня.
10 июля
Мы сидим в «Фрутто ди соль», итальянском ресторанчике в богемном районе Вест-Виллидж. Сюда мы приходим еще со времен окончания колледжа. Ресторан маленький и уютный; здесь чистые скатерти, дешевое вино и плетеные корзинки для хлеба. Хозяин заведения Рокко Маркони, коренастый пожилой итальянец, говорящий по-английски с неаполитанским акцентом (вообще-то он вырос в Нью-Йорке, причем не в самом благополучном районе, в Квинсе), называет наш любимый столик в глубине зала у камина «столиком сирен». Потому якобы, что мы с подругами обворожительны, но я думаю, дело в другом: галдеж, который мы поднимаем, способен заглушить сирену «скорой помощи». А все потому, что именно здесь мы произносим тосты за успехи в личной жизни и ругаем на чем свет стоит своих бойфрендов. Здесь мы отмечаем дни рождения — буйным весельем или повальной депрессией. Год на год не приходится.