Укус Паука (Эстеп) - страница 3

Твердую. Прочную. Холодную. Согревающую душу.

Разумеется, мне вовсе не обязательно пользоваться оружием, чтобы убить психиатра. Я могла бы прикончить Эвелин одной только магией Камня. Могла бы прибегнуть к силе стихии, текущей по моим венам. Могла бы проникнуть в образовывающую здание массу гранита и обрушить ее на голову Эвелин. Ведь пользоваться даром мне легче, чем дышать.

Можно назвать это профессиональной гордостью: я никогда не убивала с помощью магии, пока в этом не было особой нужды, пока не оставалось иного способа выполнить работу. Это было бы слишком просто. Но, что более важно — магию могли вычислить. Особенно элементальную магию. И если бы я начала обрушивать здания на людей и расплющивать головы кирпичами, полиция и кое-кто похуже непременно взяли бы меня на заметку и проявили бы недюжинный интерес к моей персоне. За годы работы я нажила много врагов и жива до сих пор лишь потому, что стараюсь держаться в тени.

Заползая внутрь и выбираясь наружу так же незаметно, как мой тезка.

Кроме того, есть масса способов заставить человека испустить дух. Причем безо всякой магии.

— Паук, — алые губы Эвелин дрогнули, и она позволила себе легкую усмешку. — Будто у такой как ты может быть что-то общее с таким как он. С самым опасным наемным убийцей на Юге.

— Восточнее Миссисипи, — поправила я в очередной раз. — И я, безусловно, Паук. Вообще-то, я собираюсь убить вас, Эвелин. Через плюс-минус три минуты, отсчет пошел.

Возможно, причина крылась в невозмутимом взгляде моих серых глаз — твердом и решительном. Возможно, в совершенно будничном голосе. Как бы там ни было, смех оборвался и замер в горле Эвелин, как загнанный зверь, угодивший в капкан. Самой Эвелин тоже недолго осталось.

Я встала и вскинула руки над головой, чтобы заточка удобнее легла в ладони. Белая больничная футболка с длинными рукавами приподнялась над поясом пижамных штанов, оголив мой плоский живот. Верзила-санитар облизал губы, уставившись на мою промежность. Смотрите-ка, мертвец зашевелился.

— Довольно обо мне, — сказала я, снова опускаясь на стул. — Поговорим о вас, Эвелин.

Она покачала головой.

— Джин, ты ведь знаешь, это против правил. Лечащий врач не имеет права обсуждать с пациентами свою личную жизнь.

— Почему? Вы несколько дней задавали мне вопросы. Хотели, чтобы я рассказала о своем прошлом. Поведала о своих чувствах. Осознала тот факт, что холодна и равнодушна. Круто изменилась, одним словом. Кроме того, вы тесно общались с Рики Джорданом.

Глаза Эвелин расширились за стеклами очков.