— Это не привычка, — возразил Березкин. — И вот доказательство.
Он переключил хроноскоп, и на экране вновь появился умирающий Зальцман. Руки его-худые, но чистые и с ровными ногтями — сжимали заветную тетрадь.
— Дадим новое задание хроноскопу, — предложил Березкин. — Может быть, он сумеет расшифровать запись.
И хроноскоп получил новое задание.
Ответ, но не тот, на который мы рассчитывали, пришел немедленно. В полной тишине зазвучали странные слова: «Цель оправдывает средства. Решение принято окончательно, осталось только осуществить его. И оно будет осуществлено, хотя я предвижу, что не все пойдут за мною…»
Березкин протянул руку и выключил хроноскоп.
— Недоразумение, — сказал он. — Придется повторить задание.
Он повторил задание, и вновь мы услышали металлический голос хроноскопа: «Решение принято окончательно…»
— Что за чертовщина! — изумился Березкин. — Ничего не понимаю.
Он хотел снова выключить хроноскоп, но я удержал его:
— Мы же условились верить прибору. Давай послушаем.
Металлический голос продолжал: «…не все пойдут за мною. Придется не церемониться…»
И вдруг по экрану-а он светился слабым нейтральным светом-прошли зеленые волны, и голос забормотал нечто совершенно непонятное.
Березкин выключил хроноскоп.
— Что-то неладно, — сказал он. — Определенно что-то неладно. Никто ж посторонний не прикасался к прибору. Он должен работать исправно!
Березкин, нервничая, хотел еще раз повторить задание, но я попросил его вынуть лист из хроноскопа.
— Для чего он тебе нужен? — не скрывая раздражения, спросил Березкин. — Мы ж его вдоль и поперек изучили!
Я все-таки настоял на своем, хотя и не знал еще, что буду делать со страницей. Я долго рассматривал ее, а Березкин стоял рядом и торопил. Он почти убедил меня вернуть ему лист, когда мне пришла на ум неожиданная мысль.
— Послушай, — сказал я, — ведь хроноскоп исследует страницу с верхней кромки до нижней, не так ли?
— Так.
— Теперь обрати внимание; строки, написанные рукою Зальцмана, расположены почти посередине страницы.
— Но выше ничего нет!
— Есть. Мы с тобой этого не видим, а хроноскоп заметил.
— Тайнопись, что ли?
— Не знаю, но что-то есть. Постарайся уточнить задание. Можно сформулировать его так, чтобы хроноскоп пока не анализировал строчки Зальцмана и сосредоточил внимание только на невидимом тексте?
— Сформулировать можно, но что получится?
— Попробуй.
— Ты думаешь, изображение и звук смешались из-за того, что одно нашло на другое?
— По крайней мере эта мысль пришла мне в голову.
— Гм, — сказал Березкин. — Рискнем.
Он довольно долго колдовал около хроноскопа, а я с волнением следил за его сложными манипуляциями: мы приблизились к раскрытию какой-то тайны, и если хроноскоп не подведет…