Под конец обхода нас провожали в кабинет отца. Это была маленькая комната, вся заставленная разной мебелью черного дерева в русском стиле. На обоих окнах, выходящих на полутемный двор, и на столах и стульях в беспорядке стояли разные драгоценные китайские вазы, чашки, ящички. Это китайцы, поставляющие в магазин чай, привозили из Китая эти вещи в подарок отцу и матери. Потом ими украшали наши парадные комнаты.
Иногда мы видели у отца настоящих живых китайцев с длинными косами, в шелковых кофтах, расшитых птицами, цветами, драконами, в мягкой обуви на белых войлочных подошвах. Они пили и угощали отца своим чаем из крошечных, тончайшего фарфора чашечек. Здороваясь с нами, они щурили свои узенькие глазки, оскаливали желтые зубы, что, верно, изображало улыбку, прикасались своими сухенькими ручками с длиннейшими ногтями к нашим ладоням. Я их страшно боялась, и страх перед желтолицыми сохранила до старости.
Дома мы мало видели отца, впрочем, так же, как и мать. Мы жили совсем обособленно в своей детской наверху, как я уже говорила. Только после того, как нам исполнилось восемь лет, мы спускались вниз, в столовую, к завтраку в двенадцать часов и к обеду в пять. Мы, трое младших со своей гувернанткой, садились на конце длинного стола. Во главе его на маленьком диване помещались отец и мать, по бокам от них старшие сестры — Саша и Маргарита. За ними Таня, Анета, Маша с их гувернанткой, затем старший брат Вася, студент, и гимназист Сережа и еще кто-нибудь из их учителей, оставшийся после урока, которого мать всегда очень любезно приглашала «откушать с нами». Человек восемнадцать сидели за столом. Подавал блюда лакей во фраке, в белых перчатках, за ним следовала горничная в коричневом шерстяном платье, в белом фартуке, очень нарядном, с оборками и прошивками, она обносила соусами и подливками. За завтраком полагалось два блюда — первое: мясное (ростбиф, бифштекс, мясные котлеты с соответствующим гарниром) или рыба (белуга, осетрина, навага); на второе что-нибудь мучное: творожники, блинчики. За обедом три блюда: на первое — суп с пирожками; на второе — жареный гусь, утка, кура (по воскресеньям рябчики или индейка); на третье — гурьева каша, воздушный пирог, пломбир, мороженое. На столе стояли три бутылки с вином — портвейн, мадера и красное — бордо. Детям, даже большим, вина не давали. Белая скатерть, серебро, хрусталь, тарелки — все было простое английское — солидное и красивое. Когда бывали гости — отец часто приводил из магазина иностранцев, бывших у него по делу, — тогда на отдельном столике ставились закуски и много бутылок с водкой: английская горькая в темно-зеленых бутылках с красной печатью, рябиновка в высоких белых бутылках с длинным горлышком, ликеры в глиняных пузатых и в других причудливых бутылках и крошечные рюмочки на серебряном подносе.