Открыв глаза, он посмотрел на нее, и в его вопрошающем взгляде было столько нежности, что Мег почувствовала, будто окутана ее незримой пеленой.
— Еще, — попросила она.
Он вышел почти на всю длину и снова резким рывком глубоко вошел в нее, исторгнув из ее горла стон удовольствия. Его тело с тех пор стало крупнее и даже мощнее, чем она помнила. Каждое его движение было таким сильным и вместе с тем нежным, полным любви, что ей захотелось плакать.
Ее тело жадно встречало каждый его выпад. Ее пальцы впивались в тугие жгуты мускулов на его плечах. Она обвила ногами его талию, притягивая его сильнее, ближе, теснее.
Он проникал в нее так глубоко, так полно заполняя ее, что с каждым его толчком стон вырывался из ее горла. С каждым его движением внутри ее нарастало томительное напряжение, и наконец она снова начала извиваться, задыхаясь. Но теперь это не было поддразниванием. Он врезался в нее еще раз и еще, и тело ее, изогнувшись дугой, содрогнулось и будто взорвалось, разлетаясь на тысячи осколков. Он удерживал ее, крепко прижимая к себе.
Но он еще не кончил. Последним энергичным рывком он вонзился в нее, еще глубже проникнув в ее тело. Страсть пылала в его темных глазах, окрасив красными пятнами его грудь. И тут он тоже достиг вершины, со стоном излившись в ее лоно, и обмяк, тесно прильнув к любимой и зарывшись лицом в ее волосы.
Прошло несколько минут, прежде чем он соскользнул с нее и лег на бок рядом с ней, собственнически обвив рукой ее талию.
Тело Мег пело от изысканных ощущений, и она упивалась ими, не шевелясь и не говоря ни слова, пока волны наслаждения не утихли, оставив ее ослабевшей, но довольной. Наконец ее взгляд устремился к нему. Он пристально смотрел на нее. Он выглядел таким молодым, таким неуверенным в себе, что у нее защемило сердце.
— Прости меня, — прошептал он.
— Простить? — Ее глаза широко раскрылись. — За что?
Он неловко поежился.
— Я так долго ждал. Когда я... Когда мы соединились, я совсем потерял голову и забылся. Прости меня.
Мег теснее прижалась к нему.
— О, Уилл, нет. Ты ошибаешься. Ты доставил мне такое огромное наслаждение, ну... просто невозможно описать.
Он ничего не ответил, но выражение озабоченности частично покинуло его лицо, и он поцеловал ее. Тепло его губ разожгло угольки сомнения, все еще тлевшие глубоко у нее в душе.
— Я много думала об этом, — прошептала она, зарывшись пальцами в его волосы, спутавшиеся во время любовной схватки. — Восемь лет полного воздержания? В самом деле? Говорят, что это не... Ну, я слышала, что это не в обычае джентльменов.