Авторемонтная мастерская. Бензоколонка. А это, наверное, главная улица, протянувшаяся параллельно набережной. На соединяющей их улочке вывеска — «Английский бар».
Вероятно, в любом городе мира инстинкт безошибочно привел бы его в точно такое же место. Он толкнул решетчатую дверь, не доходившую до земли, и очутился в прохладном, приятно пахнущем полумраке. На высокой блестящей стойке играли отблески света, бутылки со знакомыми наклейками выстроились на полках в нишах. Там же стояли непременные для всех баров флажки разных стран. Мурлыкавший на одном из табуретов рыжий кот казался единственным живым существом, но когда Оуэн забарабанил по стойке кончиками пальцев, откуда-то появился бармен.
— Виски… без льда.
Он рассеянно посмотрел на человечка, одетого в полотняные штаны и светло-голубую рубашку, тот взял бутылку и спросил:
— «Уайт Лебел», как всегда, сэр?
Оуэн, привыкший к подобным встречам, не вздрогнул и даже не удивился. Он внимательнее оглядел бармена, своей худобой и бесцветными жидкими волосами напоминавшего больную птицу.
— Вы не узнаете меня, сэр? — спросил тот и, подмигнув, добавил: — Мак-Лин, жокей… Уже целая вечность… Верно? — И опять подмигнул: — Мы встречались с вами десять лет назад в Ницце. Там я служил в «Пикрэц»… Помните? У вас тогда были какие-то неприятности…
Странное дело: как только бармен назвал себя, майор, подобно актеру, возвращающемуся за кулисы, сбросил маску. Улыбка исчезла с его лица. А само лицо внезапно словно отяжелело.
Теперь в зеркалах между разноцветными бутылками отражался шестидесятилетний мужчина, усталый, озабоченный, возможно, даже чем-то взволнованный.
— Я помню, Мак…
— А адмирала?.. Адмирала помните?.. Он проводил почти все время у нас в баре… Здорово закладывал. Вы тоже неплохо пили, но вам до него далеко… По утрам у него так дрожали руки, что он иной раз ронял и разбивал первый стакан…
Он машинально взглянул на белые руки майора.
— Я ему говорил, что все это плохо кончится, но он не желал ничего слушать, каждый стакан у него был последним, из одного ночного бара он шел в другой, и приходилось вести его в отель и просить, чтобы его уложили в кровать…
О чем он подумал? Он сказал:
— В один прекрасный день эти господа посадили его на корабль…
Затем внезапно добавил:
— Вы здесь проездом или собираетесь задержаться?
— Еще не решил.
— Здесь вам особенно нечего делать, сэр. Я бы даже сказал, что в настоящий момент это просто опасно…
Майор сделал знак налить ему второй стакан.
— Тут произошел скандал, получивший большую огласку, думаю, именно потому нам срочно прислали инспектора по колониям… В один прекрасный день три года назад на берег сходит — как вы сегодня — элегантный молодой человек с хорошими манерами и карманами, полными денег… Он останавливается в «Голубой лагуне», в первый же вечер приходит сюда, заводит знакомства с местной знатью… Знаете, здесь, в Папеэте, как и всюду… Есть тут одна компания — одни и те же, — они любят развлечься, заходят ко мне выпить аперитив, потом в «Яхт-клуб», наконец, в «Лафайет» или в «Моану»… Вы скоро все это сами увидите… Молодой человек всех их просто очаровал. Его звали Массон. Жорж Массон. Весельчак, остроумный, приятное обхождение…