Первый решительно заявлял: «Я твердый орешек».
А второй, джентльмен до кончиков ногтей, выслушивал излияния капитана Магра и мадам Жюстен, и именно ему местные власти разрешили первому сойти на берег.
И все-таки почему же казалось, что удача — на стороне Альфреда? Дегустируя изысканный обед, как и подобает светскому человеку, с неизменной улыбкой на устах, Оуэн все время пытался разрешить эту загадку, найти какое-то уязвимое место.
Если у него нет денег, он сможет достать их вечером, как только захочет.
Марешаль в отъезде, но он непременно вернется…
Он несколько раз вытирал пот со лба и затылка и в конце концов стал избегать взглядов своего противника. Он напоминал человека, который внезапно по реакции окружающих понимает, что с его костюмом что-то не в порядке и начинает ломать голову — что же именно, не осмеливаясь взглянуть в зеркало.
— Смотрите… Вот они идут…
Мужчины возвращались. Жены о чем-то их спрашивали. Те сообщали официальные новости. Подошли к столику Оуэна.
— Обязательно идемте с нами… К тому же вы нас подвезете…
Теперь от них пахло губернаторскими сигарами и коньяком. Им не терпелось отправить женщин обратно на корабль и броситься в «Лафайет» и «Моану», рассказы о которой майор слышал еще в Панаме.
Наконец все трое оказались в машине. Радист так и не появился на борту.
— Поезжайте прямо, потом свернете налево… В сезон дождей тут просто не проехать… Иногда уровень воды больше полуметра… Но в это время года…
Деревья по обе стороны дороги, темная зелень, десять, двадцать километров, пока в темноте не замерцали первые огоньки, наводя на мысль о загородных ресторанах.
Это и впрямь оказался загородный ресторанчик, стоявший на берегу лагуны среди кокосовых пальм, шелестевших на ветру, — без стен, без опор, залитых электрическим светом.
Все уже собрались здесь, а те, кого еще не было, не замедлят явиться, кроме миссионера из второго класса и мсье Фрера, который по долгу службы задержался в этот вечер в гостиной губернатора. Здесь, сбросив с себя чопорность, сидели все пассажиры, все те, кто недавно ужинал в Папеэте на борту корабля — и мсье Жанблан, и даже стюард Ли — в компании матросов.
То и дело выскакивали пробки из шампанского. Музыканты с обнаженными бронзовыми торсами, в венках из цветов, с гирляндами из цветов и раковин безостановочно играли на гитарах, танцевали женщины в коротких туниках красного цвета, обрисовывавших их сладострастные формы.
Пахло цветами и разгоряченной плотью, особенно женской.
— Если нам удастся увидеть Тэа… — говорил мсье Жюстен с особенным трепетом.