— Ну, конечно. Еще один несчастный случай. Это почерк Харальда Ульвена.
— Но ты же сам только что сказал, что Харальд Ульвен был убит все в том же знаменитом 71-м.
— Предположительно. Так это было объявлено.
— У тебя богатый словарный запас, Веум. То «может быть», то «вероятно», то «предположительно». Разве это не одно и то же?
Решив, что со мной покончено, он обратился к Исаксену:
— Они выехали? После вскрытия мы узнаем содержание алкоголя в крови и причину смерти. Поговорим с соседями, соберем на месте кое-какие улики и будем считать расследование законченным.
Исаксен кивнул.
— Но не забудьте, — не сдавался я, — что Ольга Сервисен была важным свидетелем по делу, к которому опять возник неожиданный интерес.
— Ты хочешь, чтобы я разгадывал твои загадки?
— Может быть, кому-то понадобилось убрать ее именно потому, что на самом дело она знала больше, чем рассказывала раньше?
— Даже если заинтересовался этим делом всего лишь наш старый друг Веум? Не преувеличивай своего значения. И предоставь нам позаботиться обо всем. Кстати, что ты делаешь на месте происшествия? Немедленно… — и вдруг совсем уж бесцеремонно: — Исчезни и не мешай людям работать! Чтоб духу твоего здесь не было!
— Ну хорошо. Я вам завтра не понадоблюсь?
— Ты нам вообще больше не понадобишься. А ты что, за границу уезжаешь?
— Нет, просто завтра я буду занят. По другому делу, — честно говоря, дело было то же самое, но больше касалось 53-го. Завтра было первое сентября — единственный день в году, который Хагбарт Хелле проводил в Бергене. И это событие я не мог пропустить.
— Послушай, Веум, занимайся чем хочешь, только не лезь в мой огород. Если ты мне понадобишься, я сам тебя найду. Или давай встретимся в зале суда? Только на разных скамьях. Догадайся сам, на какой скамье окажешься ты. Желаю творческих успехов. Так каким делом ты будешь завтра заниматься? Сорок седьмого года? — Он заржал так, что чуть не проглотил окурок. Педер Исаксен уныло поддержал его.
Значит, я и на этот раз опоздал. Второй раз за такое короткое время меня опередили. И опять хромой. К этому обстоятельству я не мог относиться так спокойно, как Муус. Но теперь, как никогда, я был уверен, что в этой истории встретится еще не один труп. Но раскапывать эти трупы будет все сложнее.
Я вернулся домой, приготовил обед и долго сидел над книгой. Но читать мне не хотелось. Да и было над чем подумать.
Мой дом казался мне пустым и мертвым. Таким мертвым и пустым может быть только дом, где когда-то жила женщина, которую ты очень любил.
Когда первый утренний самолет из Копенгагена приземлился в аэропорту Флесландн пассажиры направились в зал прибытия, я подошел к стойке с надписью «Информация» и спросил: